"Ничего, Марк, сегодня я тебе все расскажу", - подумала я, отводя взгляд.

Попрощалась с родными, стараясь не выдать себя слишком крепкими объятиями, и отправилась в свои комнаты.

На сборы ушло полчаса. В саквояж полетели заранее продуманные вещи: любимые книги, белье, рубашки и брюки для тренировок, гольфы, мыло, зубной порошок, щетка для волос и пенал с мыслекамнями. Потом я приготовила одежду на завтра и... ножницы.

Осталось всего ничего - уговорить брата и оставить записку родителям. Я знала, что Марк придет ко мне сам. Слишком тесные у нас были отношения, чтобы расстаться на такой нелепой ноте. Я бы и сама отправилась к нему, просто Марку проще это сделать, никому не попадаясь на глаза. Поэтому я села за учебный стол, взяла карандаш и задумалась над запиской. Спустя час, десяток испорченных листов и два сломанных карандаша у меня вышло следующее:

"Дорогие родители. Я знаю, что своим поступком причиняю вам боль, и от этого мне невыносимо горько. Но я верю, что вы поймёте и простите меня. Мне уже девятнадцать, ещё три-четыре года и я превращусь в старую деву, посмешище и пятно на безупречной репутации герцогов Борнэ. Поэтому я решила уйти. Пенал я забираю, но пользоваться не буду - слишком большое искушение услышать ваш голос и сдаться. Когда-нибудь я вернусь. Когда стану предметом гордости, а не позора. Люблю вас. Ваша непутёвая дочь Доминика."

Аккуратно сложила письмо и убрала его в выдвижной ящик, чтобы не попалось на глаза раньше времени.

- Ники, - раздался голос брата. Я резко развернулась. Вроде и должна была привыкнуть, но всякий раз его появление становилось неожиданностью.

- Марк...

- Я не мог уйти не простившись.

- Я знаю, - кивнула, вдруг потеряв все мысленные заготовки разговора. Прошла к дивану и села. Маркус опустился на сиденье рядом. И мы замолчали, каждый пытаясь подобрать нужные слова.

Мой взгляд метался по будуару, словно в надежде найти среди мебели потеряные мысли. Вдруг подумалось, что я не скоро сюда вернусь и, пожалуй, буду скучать по этой комнате со светлой мебелью с голубой обивкой и обоями в узкую полоску. По книгам, которые невозможно взять с собой, по канцелярии, отобранной тщательно и скрупулёзно.

- Ты же знаешь, Ники, - первым заговорил Маркус, - я не могу поступить иначе. У Алекса тоже есть и титул, и дар. Но Кавальдэ - это то, что нужно пройти каждому. Чтобы доказать и себе, и остальным, что ты не просто избалованный сын богатого лорда...

- Маркус, я понимаю. Я действительно понимаю. И надеюсь, что ты тоже меня поймёшь. Я еду с тобой.

- Решила всё-таки проводить? - улыбнулся брат. - Не стоит. Даже отец сопроводит меня только до Дубовника, дальше сам. Не хочу долгих прощаний.

- Нет, Марк, - прервала его я, в волнении стискивая кулачки. - Я поеду с тобой в академию.

- Зачем?

- Чтобы учиться.

Марк нахмурился, я начала говорить торопливо и горячо, выплескивая все, что накопилось на душе:

- Я хочу учиться, Марк! Учиться, а не сидеть дома взаперти, пока мой муж занимается важными делами. Неужели я хуже других магов? Неужели обязана похоронить свой дар в угоду обществу и мужу?

- Но, Ники... Кавальдэ - это не место для девушки...

- Правда, Марк? А где тогда мне место?

- Там опасно, Ники, - не поддался на провокацию брат. - Ты же знаешь, каждый год в академии кто-нибудь погибает.

- Но тебя же это не останавливает. Ты считаешь, что я хуже? Чем, Марк?

Говорить, что я очевидно слабее физически, брат благородно не стал.

- Ты же понимаешь, что это невозможно, Ники, - вместо этого сказал он. - Тебя не пустят даже на порог.