- Пустят, - уверенно заявила я, - если переоденусь, обрежу волосы и буду говорить низким голосом, то сойду за мальчика-подростка.

- Нет, - замотал головой Маркус. - Нет, Ники! Я понял, куда ты клонишь! Я не буду тебе помогать!

Но я всегда была упрямой, а Марк меня слишком любил.

- Господи, Ники! - то ли простонал, то ли прорычал он двенадцать часов спустя. - Не понимаю, как ты смогла меня уговорить?!

Мы выехали из дома часа четыре назад. Марк провел меня в тенях, используя свой дар, который достался ему от мамы. Редкая магия и вечный предмет зависти. Моей и Алекса. В детстве Маркус беззастенчиво пользовался своим преимуществом, умудряясь обойти и меня, и старшего брата. И вот теперь его магия послужила моим целям.

Папа сопровождал наемную карету первые два часа, но только часть этого времени я провела в тенях. Это место опасно даже для обладателя дара, а мне приходилось хуже вдвойне. В тенях было холодно. По ощущениям - холоднее, чем самой суровой зимой. Этот холод и вечный полумрак высасывали и магические, и физические, и душевные силы. Поэтому в тени мне приходилось уходить, только если к карете приближался отец. Когда он уехал, мы с братом облегченно выдохнули.

Но вскоре на Маркуса обрушилось понимание того, что именно мы натворили, и каким ударом это станет для родителей. Я молчала, уставившись на мелькающий за окном лес. От мыслей, какую боль я причинила маме и папе, холодели ладони и пересыхало горло. Но я молчала.

- Мы должны связаться с родителями! Ники, ты не понимаешь, что творишь!

- Понимаю, Марк, - я оторвалась от окна и уставилась на брата тяжёлым немигающим взглядом. - Но иначе мне не жить.

- Не говори глупости! Подумаешь, какой-то парень из столицы. Как приедет, так и уедет!

- Не в нем дело, Марк. А в том, что я не могу оставаться дома - на шее родителей. Не могу и не буду.

Но брат не успокаивался. Все стало ещё хуже после того, как он почувствовал вызов мыслекамня. Кажется, я перестала дышать, наблюдая за его лицом во время разговора. Именно сейчас решалась моя судьба.

- Это был папа! - обвиняющие заявил Марк. - Они обнаружили твою пропажу. Ты же знаешь, что невозможно солгать при мыслеречи! Это ты продумала?

- Нет, - пробормотала я, мертвея. - И что ты ему сказал?

- Что не могу рассказать, - горько прошептал брат и откинулся на спинку сиденья, закрыв глаза. - Что ты доверила мне свою тайну, и я не могу тебя предать. Ну и сказал, где искать твою записку.

- Спасибо, - слезы навернулись на глаза, и я быстро заморгала, прогоняя их.

Больше мы не разговаривали. Марк смотрел мимо меня, хмурился и сжимал зубы так, что на скулах играли желваки. Я сидела, прикрыв глаза и стараясь не привлекать к себе внимания.

Приехали поздним вечером. Марку пришлось отвлечь возницу, чтобы я могла выскользнуть из кареты и встать в тени у стены. Удивительно, но нас никто не встречал. Массивные ворота открылись при приближении кареты и стояли распахнутыми, словно в ожидании.

Маркус переговорил с возницей, но не торопился отпускать мужчину. Я наблюдала за ними, прижавшись к стене. Странно, но несмотря на вечернюю прохладу, стена была теплой.

В темноте сложно было что-то разглядеть. Света луны хватало лишь на то, чтобы видеть очертания невысокого длинного здания метрах в десяти от стены и грандиозного сооружения поодаль. На земле - везде, куда темнота позволяла дотянуться моему взгляду, была каменная плитка.

Мужчина появился словно из-под земли. Вынырнул из темноты и уверенно направился ко мне. Так уверенно, что я сильно удивилась, вблизи разглядев его косматые седые волосы, глубокие морщины и костлявые пальцы, сцепившиеся в высокий посох.