Я с криком проснулась в своей постели, дыша так, словно только что вынырнула из того злосчастного пруда. После такого сна казалось, будто по-прежнему сижу в мокрой одежде в той заросшей аллее. Я обняла себя руками, не в силах остановить ни дрожь, ни воспоминания.

Мама хлестала меня по щекам, пока ее не оттащил доктор. Он говорил, что-то о нестабильной магии таких молодых чародеек, как я, что спасти сестру мне было попросту не по силам. Не помню точно, что он говорил. Только слова матери, что яростно вырывалась из объятий отца, пытаясь дотянуться до меня и снова ударить, врезались в память, словно выжженные каленым железом:

– Это все ты! Чудовище! Ты убила ее! Моя девочка, моя Ванда умерла из-за тебя, жалкое ты отродье! Ненавижу!

Больше мама об этом никогда не говорила. Но всем своим поведением выражала, что не забыла тот вечер.

С тех пор я барахталась в чувстве вины, захлебываясь слезами, с тех пор мне стали сниться кошмары. А еще меня теперь воротит от вкуса, запаха и даже вида малины, которую так любила Ванда!

Позже я перечитала немало учебников о первой помощи, выискивая, что именно сделала не так, но всякий раз выходило, что я все сделала правильно. Однако я снова винила себя, подозревая, что где-то все же допустила ошибку. Ведь почему-то моя сестра умерла.

Я сидела на постели, сжавшись под одеялом в дрожащий комок, и пыталась перестать думать о прошлом. Интересно, как я своим криком не разбудила дриаду?

Втайне я надеялась, что она все же проснулась, потому что порой мне хотелось хоть кому-нибудь рассказать о том, что мучает меня. И не нужно, чтобы мне утирали слезы и гладили по голове, пичкая лживыми фразами вроде "все хорошо" или "это пройдет". Меня устроило бы и молчание, сама возможность выговориться.

Я обругала себя слабачкой и эгоисткой. Надо самой справляться со своими проблемами. Не впутывать в них окружающих, тем более посреди ночи!

Я потихоньку подогрела чайник заклинанием, выпила теплой воды и снова легла в постель. Уснула лишь перед рассветом и вскоре была разбужена своей соседкой: пора идти на занятия. Надо ли говорить, что я чувствовала себя как свежеподнятый зомби?

Умылась ледяной водой, оделась, быстро собрала сумку и вылетела на улицу, где меня поджидала Флори. После завтрака мы вдвоем отправились на занятия. Сегодня нага меня не донимала. Наверное, потому, что вампир не показывался на горизонте. Может, Сет все-таки пошел к ректору и тот погрузил его в стазис? Нет. Тогда сейчас должен быть в разгаре переполох с поисками подходящей крови для клыкастого, но ничего подобного вокруг не наблюдалось.

Вчера мы вдвоем разобрали все книги по темам, а сегодня будем расставлять по местам. Вернее, расставлять будет летающий вампир, а я буду диктовать ему из списка, где какие книги должны стоять.

На сей раз я сама предусмотрительно унесла из столовой пару пирогов, чтобы не остаться голодной и перекусить прямо в библиотеке. Но тут меня поджидало поистине сокрушительное разочарование.

У меня отобрали пирожки! Что может быть хуже?

Дело было так: я мирно шла мимо библиотекаря, но вдруг на его столе замигал красным какой-то кристалл на подставке из черного дерева.

Оказывается, это была своеобразная сигнализация, которая предупреждала, что в зал принесли оружие, воспламеняющиеся амулеты или еду.

Сумку с контрабандой пришлось оставить в шкафу у входа. А дверцу эстион Кангрин с извечной улыбкой доброго сказочного волшебника лично запер на ключ. Мне больше по душе рык Ирмы, чем эта улыбка! Оборотница, по крайней мере, искренна!