– Твоим бы словам да крылья стихий! – вздохнула мама, но все же неодобрительно покачала головой.

– Э... простите, уважаемые эстионы, в свете последних событий нужно ли мне доделывать платье? – спросил портной.

– Доделывайте, терр Линар! Возможно, это ошибка и у Эвы не такой уж высокий потенциал. К тому же учеба и жизнь в большом городе могут оказаться для нее слишком сложными, – ответила мама и сказала уже мне: – Учти, мы с отцом не сможем присылать тебе больше пятнадцати оденов в месяц!

В ответ я с елейной улыбкой заявила:

– Я буду стараться, мама, меня не выгонят! Стану одной из лучших учениц, а жить буду на стипендию.

– Но как ты будешь жить одна? В чужом городе?

Ого! Столько заботы – и все мне? И при том, что последние два месяца на меня смотрели исключительно как на мебель? Думает, я поверю, что вдруг стала так важна?

Мама, не теряя надежды, продолжала подтачивать мою уверенность в себе:

– А как же твои кошмары?

– Как-нибудь справлюсь, – улыбнулась, не давая себя деморализовать, но внутри содрогнулась от ужаса. Одно дело – с воплем просыпаться среди ночи в доме, где родилась и выросла. И совсем другое – трястись от страха вдали от привычной обстановки, в чужом городе, где никогда не бывала.

Что ж, запасусь успокоительным. Лучше одиночество и зубрежка, чем терпеть каждую ночь сомнительное удовольствие в постели с некромантскими костями!

Вообще-то, кошмары у меня начались еще весной.

Тогда по моей вине произошло то, что я до сих пор не могу себе простить. После этой трагедии отношение родителей ко мне резко изменилось. Все вокруг по-прежнему думают, что мы идеальная, дружная семья. Но кто видит, что происходит за стенами?

Меня не морят голодом, прилично одевают и... избегают, как прокаженную! Разговаривают сухими фразами исключительно по делу. За малейшую провинность запирают, а в прочее время ведут себя так, будто меня не существует.

Отторжение самых близких людей усугубило мое чувство вины и погрузило в глубокую депрессию. Мой мир посерел, а желания и мечты исчезли без следа. Два месяца я исправно занималась самобичеванием, почти ничего не ела и мучилась кошмарами по ночам.

Задыхаясь от атмосферы, царящей в доме, где меня когда-то любили, а теперь терпят и тихо ненавидят, старалась уйти утром, а возвращалась только к ужину, целыми днями пропадая в городе.

По соседству в огромном шикарном доме жил Генри Лун – некромант, что посулил за меня огромный до неприличия свадебный выкуп. Этих денег родителям хватило бы, чтобы отремонтировать ветхий коттедж, хорошенько отдохнуть у моря, а на остаток купить личный экипаж.

Сначала некроманту отказали, но после моей провинности все же дали согласие на брак.

Законы королевства Канора позволяли мне отправиться под венец сразу после окончания школы. Едва я получила аттестат, как мне надели помолвочное кольцо с милой маленькой черепушечкой. Снять его не получалось. В итоге все кругом знали, кому я просватана. Весь букет реакций, от насмешек до пошлых намеков, был всецело мой. О разнице в возрасте и истинной цели нашего будущего союза судачил весь Снорр.

Что до меня, то зрелый черноволосый худощавый мужчина с вечно затуманенными серыми глазами и тихим голосом меня попросту пугал. Поэтому я дождалась, когда родители отправятся по делам в соседний город, выгребла содержимое копилки, прихватила пару яблок, нож, гребень, теплый плащ и сбежала из дома.

Маг настиг меня на тракте, когда я уже довольно далеко отъехала от города. Вытащил из почтовой кареты, молча усадил перед собой в седло и повернул обратно к городу. Родителей не было дома, и эстион Лун отвез меня к себе, опасаясь оставлять без присмотра.