«Отнесите ее в мой старый дом, — сказала Атланта. — Там вас никто не сможет побеспокоить».

— Спасибо, нянюшка, — тепло произнес Рей.

Она лишь вздохнула.

— Это Тень, мой мальчик. Будь с ней ласков. Она уже ранена.

7. Глава 7

В какой момент я отключилась не знаю. Страх, опустошение и понимание что меня теперь ждет, полностью выбили из сил. Хотелось умереть прямо здесь и сейчас. Закрыть глаза и исчезнуть навсегда.

Вид разъярённого ректора, а следом и Мрака, поистине испугал. Его подчинить я бы не смогла. Даже не пыталась. Сама Тень мне шепнула, что не сможет этого сделать. Мы не в той силе. Хотя дело даже не в этом. Я не могу починить лорда Реймонда, потому что... это идет в разрез с понимание Тени того что можно и нельзя. Он не способна подчинить тех, кто ей дорог, нравится, близких и друзей. Это особая каста, за которую потом придется платить своим эмоциональным комфортом, душевными муками и скатыванием в тоску и депрессию. Своих трогать, а тем более подчинять, нельзя! И уж не знаю из каких таких побуждений, но согласно мнению моей Тени, ректор входит в этот круг. И чтобы он сейчас не вытворял и как бы не повышал голос, она не станет даже пытаться его подчинить.

Я вспомнила как на меня наседала виверна Гайери, по сравнению с Мраком эта были даже не цветочки, а так детские страшилки. Сила, мощь, магия, сжимающая меня в тиски была неимоверной. Я ощущала дикую ярость и сокрушительную злость, давящую на меня. Сковывающая, безумная магия черного дракона.

Было страшно.

Очень страшно.

Так что дыхание замирало. А потом, словно по щелчку, стало все равно. Пусть делает со мной все что хочет, наказывает, убивает, сжигает в драконьем пламени. Я не буду сопротивляться. Я знаю, что виновата. Нет, я не обвиняла Тень, мы с ней одно, а значит я понимала все последствия. И отвечать будем вдвоем. Просто обидно, что все так вышло... Я не желала подчинять Нэйта, он сам меня вынудил. И да, моя вина есть, но так ли она глобальна? Я хотела бы остановить потекшие из глаз слезы и не могла. Я понимала, что это конец. И обидно мне было даже не за себя, а за сестер и родителей. Ведь они тоже теперь будут отвечать за мой поступок! И слезы потекли сильнее. Я хотела сказать, вернее готова была умолять герцога, чтобы он не трогал их. Пусть я отвечу за все.

Хочет убить? Я готова. Только их не трогайте!

Но сказать что-то я не могла, в горле стоял ком, а от бессилия я была даже не в состоянии поднять голову. И все что я делала, это плакала и старалась сдержать всхлипы. А потом меня обняли. Сначала огромными крыльями, а следом я ощутила, как моих волос коснулись руки ректора. Он гладил меня и шептал:

— Что вы наделали?

«Я все испортила, — обречённо думала я. — Только я виновата! Наказывайте меня. Не трогайте сестру и родителей. Прошу вас! Мне нужно успокоиться и сказать ему это. Сказать, что я готова понести любое наказание!»

Но слова все еще не выдавливались их скованного от плача горла. А то не вразумительное, что я могла бы сказать, ректор навряд ли бы понял.

Чем дольше лорд Реймонд гладил мои волосы, тем спокойнее мне становилось, и бессилие дало о себе знать. Я попросту уснула или отключилась, точно я сказать не могла.

Когда я открыла глаза, то долго не могла понять где нахожусь. Приподнялась. В ночному сумраке, в свете бледной луны, я скользила взглядом по стенам. Веки были тяжелые и уставшие после слез, глаза чесались. И все же я разглядела небольшую комнатку. Темным изваянием в ней виделся шкаф. Чуть дальше блестела, в зеркальном отражении комода, луна. А еще дальше... Я едва не вскрикнула и зажала руками рот. В углу, в широком кресле, сидела размытая тень. Она поднялась, и я все же не сдержалась.