И мартышки эти еще бертоновские…

– Надо будет пораньше завтра проснуться, – сказала Ева задумчиво.

– Зачем? – спросил я. – Концерт начинается с четырех.

– Никак не могу привыкнуть, что демонстрации теперь нет, – сказала Ева. – Мне в детстве нравилось. В прошлом году была, а в этом…

– Какой-то движ явно будет, – сказал я. – Хочешь сходить?

– Это будет совсем не то, – скривилась Ева. – Какой-то митинг. Мне именно ходить нравилось. Чтобы машины украшенные, все такое. Так что план проснуться пораньше отменяется. Будем дрыхнуть до полудня. А в конце программы будет кино, как на ТВ “Кинева”?

– Снег? Серьезно?! – Астарот зло сплюнул. – Да что за невезуха вообще…

– Да ладно, может еще закончится, – неуверенно сказал Бельфегор.

Погода, как у нас частенько бывает, выдала ночью адский кульбит. Еще вчера стояла практически жара, почки на деревьях проклюнулись зелеными листиками, трава поперла из-под ковра прошлогодних прелых листьев. Казалось, что все, зима теперь уже точно закончилась, впереди одно сплошное лето… Но рассвет пришел мутный и серый, а к десяти утра небо налилось свинцом, и полетел снег. Крупными новогодними хлопьями. Пока что на сухом асфальте эти хлопья таяли, превращаясь в мокрые кляксы. Но как там дальше пойдет – хрен знает. Может и сугробов навалить, бывали такие случаи.

– Ну мы же не на шашлыки едем… – философски заметил Макс.

– Обидно, что мы в первый раз выступаем на общегородской сцене, а народу мало будет из-за этого дурацкого снега, – угрюмо сказал Астарот.

– Или наоборот, – пожал плечами Макс. – Народ увидит снег, не поедет на природу и повалит в центр. Там хотя бы есть, где в тепло спрятаться.

– Какой смысл гадать? – сказал я. – Грузимся и поехали.

– Кто идет пешком? – азартно спросил Бегемот. – Самый молодой или самый рыжий?

– Нет уж, сегодня я в машине! – заявила Надя. – У меня юбка короткая, не хватало еще отморозить себе что-нибудь!

«Ангелочки» лениво поспорили насчет мест в машине, раскидали выигрыш на «камень-ножницы-бумага», и Бегемот с Максом вздохнули и поплелись к воротам. Остальные радостно загрузились, и я вырулил с территории завода.

– Вроде должно быть как-то волнительно, да ведь? – нарушила короткое молчание Надя. – Я помню, что перед концертом на масленицу у меня прямо мандраж был. А сейчас – ничего вообще. Астарот, а у тебя как?

– Та же фигня, – кивнул Астарот. – Мозгом вроде понимаю, что достижение огромное, но это себе приходится повторять, чтобы не забыть. Будто вообще не выступать едем, а так… На шашлыки.

– На шашлыки… – эхом повторил Бельфегор. – Блин, а может правда на шашлыки сгоняем? На День Победы, а?

– Шашлыки в сугробах жарить будем? – криво ухмыльнулся Астарот.

– Да растает еще, – не очень уверенно возразил Бельфегор.

Снег становился все гуще, уже настоящая такая метель. На асфальте он все еще таял, а вот на зазеленевших газонах появились белые пухлые лоскуты.

– Шашлыки можно и просто в шашлычной поесть, – сказала Надя.

– Это не тоооо… – протянул Бельфегор. – Велиал, помнишь, как мы в детстве ездили? На первое или на девятое мая, в Затон?

– Ага, – кивнул я. Не помнил, конечно, но поездка на шашлыки на первые майские – это был обычный такое ритуал. А наши с Бельфегором семьи, похоже, довольно давно дружили. Да и сейчас мамы общаются.

Астарот, Бельфегор, Кирилл и Надя принялись вспоминать разные «шашлычные» истории, кто-то про дачу у друзей, кто-то про тайные рецепты маринадов. Забавно. Реально же, мы едем на очень статусное мероприятие, про которое несколько месяцев назад даже и помыслить не могли. И болтаем по дороге в машине про жареное на углях мясо.