Больше всего было жалко девчонок из танцевальной группы «Кобра». Вместо раздевалки выступающим поставили незамкнутую ширму. Ясен пень, подростки старшего школьного возраста моментально просекли, что со стороны газона отлично видно, что происходит внутри. Правда, девчонки были явно опытные, не первый раз выступали. Так что на свист и улюлюканье внимания не обратили вообще. Тем более, что их сценические костюмы мало чем от нижнего белья отличались. Но вот своей очереди им под снегом приходилось ждать в экстремально коротких платьях и чулках сеточкой. А номеров у них в программе, в отличие от музыкантов, было несколько. Их выпускали на сцену между выступлениями рок-групп.

Да уж, и не скажешь, что еще год назад на первомай в Новокиневске была вполне коммунистическая демонстрация, с красными флагами и криками «Ура»… А сейчас все как будто спешили показать свою раскрепощенность и незашоренность. По обрывкам разговоров я понял, что танцовщицы-то опытные, только раньше они выглядели не так откровенно.

– «Ангелы С»! Где «Ангелы С»?! – заполошенно спросила дамочка, похожая на воспитательницу детского сада. В рукахах – уже почти насквозь промокшая бумажка, голова замотана платком, который изначально в ее одежде явно не планировался.

– Здесь! – я поднял руку.

– Вы не готовы еще что ли?! – дамочка выпучила глаза. – Вам на сцену через одну песню уже!

– В смысле?! – возмутилась одна из «кобр». – Сейчас же мы идем!

– А вы сразу после «Ангелов», – сверившись с бумажкой, сказала дамочка.

– Эй, а почему так? – подтянулись остальные танцовщицы. – Мы что, зря тут мерзнем?

– Мы же по-другому репетировали!

– Ничего не знаю, распоряжение свыше!

– Да они офигели там вообще!

– Это еще полчаса что ли тут мерзнуть?

– Я все сказала! «Ангелы», марш готовиться!

Внезапная рокировка застала нас слегка врасплох. Так что мы были должны выходить на сцену уже во второй половине концерта, ближе к концу. А сейчас получалось, что вторыми. Сразу после Конрада. И даже без танцевальной отбивки.

– Какой-то бардак, – пробурчал Бельфегор, вытаскивая из-под заснеженного полиэтилена кофр с поливоксом. – Ну, правда, вот нафига? Нормально же все было…

Танцовщицы были в бешенстве. Девчонки и так-то были высокомерными, а тут их прямо понесло. Кто-то из них даже предложил послать нафиг этого концерт, мол, этой мымре надо, пусть сама на сцене жопой и крутит. На нас зыркали зло. Будто это «ангелочки» сами расписание подтасовали. Но на нас тут все смотрели не очень чтобы дружелюбно. У них тут, понимаешь, сложившийся уже конгломерат обласканных администрацией музыкантов, а тут какие-то хрены с горы.

– Да там Прокофьев приехал, – сказал один из концертных «волонтеров». – Смотреть концерт до конца он не будет, но сказал, что хочет «Темные тени» услышать, мол, по радио слышал только. Вот и переставили.

Кто такой Прокофьев, я, честно говоря, понятия не имел. Скорее всего, какой-то важный чиновник. Откуда он, интересно, концерт смотрит? Со второго этажа театра? В толпе вроде не видать никаких человеческих коробочек или, там, машин. Не просто же так важный человек, ради которого расписание концерта поменяли, просто так стоять в толпе сограждан.

Объяснение не добавило нам очков в глазах других музыкантов, но это было уже неважно. И вообще хорошо, кстати. Раньше отстреляемся, раньше отнесем инструменты в машину. А там можно будет пошляться по праздничному центру, послушать других. Не парясь насчет своей весьма дорогостоящей техники.

Я проследил, чтобы «ангелочки» заняли исходную позицию на боковых ступеньках уличной сцены, а сам вклинился в толпу, чтобы присоединиться к нашим в первых рядах. Жан со своими «акулами пера», Ирина со Стасом. Девчонки наши сгрудились кучкой, прикрыв головы развернутым дождевиком. Хрен знает, где они его взяли, выглядел он как будто его у какого-то матерого рыбака отняли.