Этот вопрос можно было не задавать. Тимофей знал, какой ответ был правильным и без раздумий озвучил его.

— Я все понимаю, Жан. И, спасибо, вам еще раз за возможность. Не волнуйтесь, через три месяца в Париж я уеду. Один или с женой.

[1] Aeon – название лимитированной серии от Wuesthof, производителя профессиональных кухонных ножей (Германия).

3. 3 (85 дней)

В небольшой однокомнатной квартире было светло и пахло яблочным пирогом.

Как только Надя открыла дверь, носа сразу же коснулись приятные нотки, а воспоминания счастливого детства всколыхнули сознание. Мама часто готовила пирог. С сочными яблоками, которые, раскрывшись под действием жара духовки, не жалея, отдавали свой сок и напитывали им тесто, и мелкими вкраплениями корицы. Папа любил незаметно выкрасть ложку и лизнуть сырое тесто прямо из миски, за что мама легонько била его по рукам и широко улыбалась, видя искрящийся мальчишеский взгляд в ответ.

Когда папа умер несколько лет назад, она долго не готовила яблочный пирог. А спустя время в их квартире снова запахло корицей.

— Я дома.

Надя крикнула и, опустившись на банкетку, склонилась, чтобы расстегнуть тонкие ремешки босоножек. Ее сумка осталась на полу, в крафтовом пакете рядом — букет цветов. Она уже давно перестала представлять свою жизнь без них. Цветы: домашние в миленьких горшках, оранжерейные, с иногда вспыльчивым характером и даже срезанные, как и те, что стоят в ее магазине, всегда привлекали своей красотой и особенной энергией. Надя отдавала им свои силы и время, а они в ответ напитывали ее жизнью.

Босоножки нырнули во встроенный шкаф, Надя подняла пакет и зашла вглубь квартиры. Мама кружилась у зеркала. На ней было классическое черное платье чуть ниже колена, браслет с крупными звеньями и яркий, в противовес платью, акцентный платок, атласные кончики которого огибали шею и струились, попадая на грудь.

— Как считаешь, если я в таком образе появлюсь на спектакле «Дон Жуан» в Венском оперном, будет слишком?

— Слишком для кого?

Надя оттолкнулась от дверного проема и вошла в комнату. Когда поставила крафт-пакет на стол, аккуратно раскрыла его и вынула букет белых азалий.

— Даже не знаю… Для местного контингента, — Варвара скривилась и тихо рассмеялась. Шепнула. — Слово-то какое… — она еще раз посмотрела на себя в зеркало, провела раскрытой ладонью по плотной ткани и вздохнула.

— Не думаю, что стоит обращать внимание на мнение других людей, мамуль. Нужно жить так, как хочется, без оглядки на посторонних.

Надя открыла стеклянную витрину шкафа и достала вазу.

— Мы всегда, милая, зависим от мнения других. Даже, если стараемся не обращать на это внимания, — Варвара подошла к небольшому дивану у окна и тяжело опустилась на сиденье. — А когда специально отключаем слух, все равно понимаем головой, что окружающие уже успели сделать свои выводы. И они тяжелой плитой давят на плечи. Глупо это отрицать. Например, как сейчас…

— А что происходит сейчас? — Надя обернулась и мельком взглянула на маму. Через мгновение ее внимание снова было направлено на букет.

— Ты совершаешь поступки, я делаю выводы.

— Мне стоит волноваться? — Надя усмехнулась, приподняв бровь.

— Думаю, волноваться я буду.

— О чем?

Надя расправила стебли, покрутила вазу, отыскивая лучшую, по ее мнению, сторону, и, склонив голову, прищурилась, глядя на итоговый результат. Улыбнулась, когда реальность превзошла ожидания.

— Белые, желтые, фиолетовые…

Варвара посмотрела на расставленные по комнате вазы с цветами. Изящные лепестки гардений, хризантем и пионов[1] казались ярким островком на фоне немного грустной, но уютной квартиры. Они дарили настроение, эмоции, но вместе с этим таили в себе, как казалось Варваре, скрытые крики о помощи.