Она смотрит на брата загадочно. Или мне мерещится.

Мы по-солдатски расступаемся, и она проходит между нами, оставляя за собой цветочный шлейф. А я, как идиот, слежу за ее шикарной задницей. Докатился. Уже на Римму Семеновну пялюсь. Ректорской дочки мне, что ли, мало? Вован все-таки нужный подарок сделал. Опробую, как только домой вернусь. Моему члену срочно нужна вагина.

И все же, как, оказывается, обстановка и одежда меняет человека. Я как-то раньше не замечал за Риммой Семеновной столько сексуальности. Все официантки здесь одеваются как очень плохие секретарши: полупрозрачные блузки и суперкороткие юбки. Даже фартуки не носят. В академию Римма Семеновна всегда ходит в плечистых пиджаках и брюках. Еще ни разу не видел ее в мини. И с распущенными волосами. И с этими дурацкими стрелками. Ее бы к Зефирке на консультацию, та бы быстро научила краситься, как надо.

Почему я именно об этом думаю? Она моего брата, оказывается, знает. Вот что интересно.

– Пройдемте? – мило улыбается хостес, которая все это время ждала нас, похотливых дикарей.

– Да, конечно, – Вован переключает на нее равнодушный взгляд и кивает, а потом склоняется ко мне и шепчет, посмеиваясь. – Че, влюбился?

– Для тебя спрашивал, – бурчу я, не в полный голос, но достаточно громко. Подсознательно, наверное, хочу, чтобы Римма Семеновна это услышала. Мне еще с ней работать. И как мистеру АСИ теперь гораздо чаще. Бля.

Хостес приводит нас в отдельную ВИП комнату за матовой стеклянной стеной, за которой вся мебель и посетители сливаются в единую массу разноцветных пятен. Здесь стоит небольшой овальный стол, максимум для восьмерых, но нас будет всего четверо, поэтому места предостаточно. На столе уже стоят бокалы и тарелки, какие-то закуски, цветы, ведерко с шампанским. Мне сразу хочется виски, самого горького.

– Располагайтесь с удобством. Возможно, у вас есть пожелания? Аперитив? – улыбается хостес и хлопает на меня наращенными ресницами кокетливо.

Они всегда все с нами заигрывают. Сюда вообще, кажется, приходят работать только ушлые девицы и лишь для того, чтобы зацепить какого-нибудь «папика» или его сынка. Мда, Римма Семеновна сюда точно не вписывается. И зачем ей это? Копит на что-то? Не думаю, что у нее настолько низкая зарплата, чтобы с голоду помирать.

– Спасибо, мы дождемся остальных, – отвечает за нас обоих брат.

Я хотел было виски попросить, но теперь передумал. На взгляд хостес отвечаю качанием головы. И она уходит.

Для нас с братом приготовлены два полукруглых кресла у стены. Еще два по краям: для папы и мамы.

– Откуда ты знаешь Римму Семеновну? – падая в кресло, что ближе к окну, спрашиваю я. Коробку с вагиной кладу под, чтобы поменьше палиться. Папа поймет, а перед мамой стремновато.

Вован садится рядом и тянется за салатом. Ест прямо из общей пиалы.

– В студенчестве тусили в одной компании, – из набитого рта кусок базилика валится обратно в салатницу. Мама бы его самого за такое в этот салат покрошила.

– У вас че-то было? – я приподнимаю бровь и зырю на брата во все глаза. Не хочу пропустить что-нибудь важное, деталь, которая покажет суть.

И он, действительно, как-то странно замолкает. Всего на пару секунд, но очень подозрительно. Взгляд пространный, не сфокусирован ни на одной точке, скорее, вглубь себя. Брат проглатывает то, что жевал.

– Ничего не было.

– Точно? – щурюсь, как Зефирка на Барха, когда уже знает, что он нашкодил, а он отпирается.

И снова заминка. Миллисекундная, но я ее улавливаю. Чувствую себя профайлером восьмидесятого уровня.