— Нет, спасибо, — покачала она головой, не обращая внимания на умоляющие глаза Поли. — Я совсем не одета для горки. Так что мы пойдем уже. Спасибо.

— Я могу с ней скатиться, — вдруг предложил Слуцкий, упрямо сверкнув светло-карими глазами. — Посажу вперед, как Федьку, и буду держать. Я аккуратно торможу, правда. Мы с ним всего один раз перевернулись, но это потому что он сам захотел.

— Матвей, — она сама не заметила, как назвала его по имени. — Спасибо, конечно, но…

— Вы мне не доверяете? — с неожиданной обидой спросил он. — Я, между прочим, дважды старший брат! У нас вот Федька и еще Варя есть, но она совсем мелкая. И мне восемнадцать, я вообще-то взрослый уже!

Она не понимала, почему Слуцкий так торопливо, сбивчиво говорит и почему так старается ее убедить. Но это странным образом трогало.

— Ладно. Садись, — вдруг решилась она, и Поля вместе с Матвеем просияли счастливыми лицами. Пока она стояла и следила за мальчиком (вроде бы Федя его звали), санки с двумя пассажирами резво скатились вниз. Ехали быстро, но аккуратно: не перевернулись, ни в кого не врезались. Обратно Матвей поднимался, держа Полю за руку. В другой руке у него были санки.

— Спасибо большое, — сказала она, забирая заснеженную счастливую дочь и отдавая красную ледянку. — Нам пора.

— Оставьте себе, у нас дома еще есть, — упрямо сказал Матвей.

И она не стала спорить. А пока отряхивала Полю от снега, негромко сказала:

— Твое решение через формулу Бернулли хорошее. Я его не объясняла, но так тоже можно. А у этой задачи так даже и лучше. Сам придумал?

— Репетитор показала.

— А почему сразу не сказал, что будешь своим способом решать?

— Я хотел удивить, — ляпнул он и покраснел. Так сильно, что даже в тусклом свете фонарей было видно. А она вдруг все поняла. И даже удивилась, как не догадывалась раньше.

Он тоже понял, что она поняла. Обжег взглядом карих глаз, быстро, сквозь зубы попрощался и потащил брата за собой, словно на буксире.

Они с Полей тоже пошли домой. С красной ледянкой, которую мальчики наотрез отказались забирать.

А когда они уже подходили к подъезду, Поля вдруг заявила:

— Я за него выйду замуж!

— За кого? За Федю? — рассеянно спросила она, ища ключи в сумке.

— За Мотю. Он как принц.

— Пусть этот принц алгебру сначала сдаст и интегралы выучит, — проворчала она, против воли вспоминая упрямо поджатые губы и алые щеки. А потом глянула на зажатую в кулачке дочери ледянку, улыбнулась и добавила тихо: — Тогда посмотрим.