— Нам не на чем, — растерянно сказала она.

— На попе!

— У тебя штанишки, они не будут кататься по снегу. Давай я завтра куплю санки, и мы…

Поля зарыдала в голос. На них начали оборачиваться люди.

— Малыш, — она попыталась обнять ее, но та вывернулась из ее рук и горько завыла на одной ноте, словно волчонок.

Она поняла, что сама сейчас разрыдается и, больно закусив губу, на секунду отвернулась, собираясь с силами. Нет, только не кричать. Надо взять себя в руки, успокоить ее, отвести в сторону, пообещать, что завтра они обязательно…

— Девочка, не плачь! Можешь взять нашу ледянку, хочешь? — вдруг весело предложил чей-то голос. — На! Ну чего ты. Бери, не бойся.

Она порывисто повернулась, готовая рассыпаться в благодарностях, и застыла. Около ее дочки присел на одно колено Матвей Слуцкий, а рядом с ним топтался краснощекий мальчишка, по виду чуть старше Поли. В руках у пацана была ледянка, которую он и протягивал ей. А Поля застыла и умоляюще смотрела на маму, ожидая, разрешит та или нет.

— Чужие вещи брать нельзя, — напряженным голосом проговорила она. — Пойдем домой, малыш. Я завтра куплю тебе ледянку.

— Чужие вещи нельзя, если без спроса, — упрямо возразил мелкий пацан. — А так можно.

Слуцкий поднялся и начал отряхивать снег с колен, старательно не глядя в ее сторону. Было видно, что ему ужасно неловко.

— Это твоя ледянка, — попыталась улыбнуться она мальчику. — Спасибо тебе, но катайся лучше сам.

— А у нас с Мотей еще санки есть! Мотя сказал, что мы можем поделиться.

Надо же. Мотя! Какое смешное домашнее имя для такого наглеца, как Слуцкий. Сейчас он, правда, совсем не похож на хамоватого парня, который довел ее сегодня до слез. Стоит, неловко поводя плечами под яркой лыжной курткой, и нервно кусает обветренные губы.

— Мотя! Да скажи им! — не выдержал пацан.

— Возьмите, — буркнул Слуцкий. — У нас с братом действительно еще санки есть.

Она не успела ничего возразить, потому что пацан, устав ждать, уже всучил ледянку Поле, а та завороженно смотрела на этот красный кусок пластика, словно он был по меньшей мере из золота.

— Спасибо, — с усилием проговорила она. Быть обязанной самому неприятному из своих учеников ужасно не хотелось.

— Пожалуйста, — Слуцкий пожал плечами, устроил пацана на больших санках, а сам сел сзади.

Поля умостилась попой на ледянку и бодро поехала вниз, а она с волнением смотрела на зеленькую курточку, стараясь не упустить ее из виду. Только бы не сбил ее никто, только бы не случилось ничего. А ведь еще обратно подниматься на гору надо. Справится? Или спуститься за ней?

Но Поля отлично справилась. Может, потому что была не одна: на склон она поднялась вместе со Слуцким и его братом. Поля разрумянилась, весело улыбалась и явно не собиралась домой.

— Малыш, давай ты еще три раза скатишься, и пойдем, — попросила она, чувствуя, как мерзнут пальцы в тонких ботильонах на каблуке. И как ветер задувает под юбку, морозя ноги в колготках.

— Шесть!

— Нет, три.

— Пять! Ну или хотя бы четыре!

— Хорошо, четыре, — вздохнула она, краем глаза поймав улыбку Слуцкого. Хорошую такую мальчишескую улыбку, которая шла ему гораздо больше, чем привычная едкая ухмылка.

Конечно, четырех раз Поле не хватило, и она выпросила еще один. Самый-самый последний.

— Можно я на санках, мам?

— Я не знаю, — растерялась она.

— Да! — обрадовался пацан. — Поля, давай с тобой вместе съедем!

— Нет, — вдруг твердо возразил Слуцкий. — На больших санках можно только с кем-то из взрослых.

Он протянул ей верёвочку от санок.

— Если хотите, можете скатиться с дочкой. Мы подождем.