– Это самое меньшее, что он мог с тобой сделать за побег. Тебя должны были казнить по нашим законам. Сама виновата, нечего было сбегать.

Боже, с кем я говорю, она же чокнутая, как и они все. Как и мой хозяин. Полог выхода открылся, и ибн Кадир загородил собой выход, сжигая меня своим диким и невыносимым взглядом. Все еще прикрытую руками, в тонких шароварах и босиком, с распущенными волосами. Ровно секунда, за которую все мое тело успело покрыться мурашками.

– Асад идет по нашим следам, Джабира, уходи вместе с нами.

– У Джабиры нет врагов.

– Как знаешь.

Снова перевел взгляд на меня.

– Одевайся, мы уезжаем.

Вышел наружу, а старуха схватила меня цепкими руками.

– Он ни на кого так не смотрел. Будь умной, Альшита, молчи, где хочется орать, и молчи там, где надо молчать. Говори глазами и руками. Говори телом. Мужчина – это железо, и лишь в женских силах его расплавить или заставить застыть.

Когда я вышла наружу, одетая в белую, выстиранную старухой джалабею, подвязанную поясом, с головным убором и закрытым наполовину лицом, Аднан резко обернулся ко мне и прищурился, осматривая с ног до головы, потом кивком головы позвал к себе, вскакивая в седло. Я нерешительно подошла и зажмурилась, ожидая, что он схватит меня снова за шкирку и швырнет поперек лошади, но он подхватил меня за талию и легко подсадил в седло впереди себя.