***
Мнение Нелии лишь немногим отличалось от мнения супруга, но она совершенно не представляла, как наладить отношения с ним после всех тех несправедливых обвинений, которые услышала из его уст. В Палане у нее не было друзей, лишь знакомые, с которыми она была вынуждена общаться в силу своего статуса. Никому из них девушка не доверяла. Ни с кем не могла посоветоваться. Порой ее охватывало настоящее отчаяние от невозможности изменить ситуацию и необходимости делать вид, будто все хорошо. На людях чета ле Дуон казалась образцовой парой, а некоторую холодность, с которой они держались, окружающие приписывали традициям Арара, где публичное выражение чувств было не принято. Только оставшись наедине с супругом, Маринелия понимала: еще немного и пропасть между ними вскоре станет непреодолимой.
Не единожды она порывалась поговорить с мужем, но так и не решилась. Ей не хватало того человека, который храбро сражался с разбойниками и стоически терпел боль, пока она перевязывала его, который рискнул своим положением ради ее свободы. Но навязываться ему она не хотела. Мало того, что он из благородных побуждений женился на ней, так теперь еще и был вынужден терпеть ее постоянно.
Единственной радостью для нее стали книги в богатейшей библиотеке Палана и недавнее письмо от сестры. Читая его, девушка будто наяву видела Миру, слышала ее голос. Та делилась последними новостями, рассказывала о семье и маленьком сыне. Ненавязчиво интересовалась жизнью Нелии и ненавязчиво призывала ее быть осторожнее.
Княжна села писать ответ и впервые за все время решилась на откровенность. Только Мире она могла поведать о том, что не давало покоя, терзало ее душу. После традиционных приветствий и пожеланий мелким красивым почерком она вывела те слова, которые не сумела сказать при встрече.
"Он не верил мне с самого начала, а потому оставил на попечение своей матери. Мы принимали только ее приятельниц, а в отсутствии гостей целыми днями молились и приносили жертвы в храме с тем, чтобы Берелон вернулся живым и здоровым. Если бы не приказ повелителя, я бы так и сидела в его замке, но и Палан не оправдал мои надежды. Стало только хуже. Я перестала понимать его и себя. Развод для нас невозможен, но и жизнью это назвать нельзя. Я как птица в клетке: умираю в неволе без солнца, а мне говорят «пой!"
Нелия поспешно свернула письмо, обмотала его лентой, на которую вылила разогретый сургуч и приложила перстень с печатью дома Эйгенгард. С грустью подумала о том, что так и не получила такой же от супруга: не родив ему ребенка, она не считалась полноправным членом семьи ле Дуон и не имела права пользоваться фамильной печатью.
Княжна вздохнула и только сейчас заметила, что к письму прилагалась небольшая деревянная шкатулка, внутри которой оказался удивительной красоты медальон в форме звезды из неизвестного сиреневого металла, подарок князя Арара. Последнее было странным знаком внимания еще и потому, что в короткой записке Тэйнар просил носить его, не снимая. Надпись на обратной стороне украшения гласила: “Однажды он может спасти тебе жизнь”.
10. Глава 9
Три месяца назад
С каждым днем супруги все более отдалялись друг от друга. Оба понимали это, но сейчас Берелона больше волновали иные заботы. Он раз за разом мысленно возвращался к содержанию записки, оставленной неизвестным мужчиной, которого никто не видел, кроме Нелии, да и она с трудом могла описать незнакомца.
В коротком послании говорилось о новых случаях исчезновения людей. Это было тем более странно, что ни в одном официальном донесении не было сведений о подобных происшествиях, а спросить было не у кого: обеспечение безопасности княжества являлось прямой обязанностью ле Дуона, с которой он не справился. Командир не мешкал, понимая, что промедление может стоить кому-то жизни. Привлек соглядатаев, стоявших на службе любого правителя и подчинявшихся, в том числе, ему. Приказал провести расследование в каждом случае, вызывавшем вопросы, и вскоре убедился в достоверности написанного. Паланцы действительно исчезали, и с каждым днем число пропавших росло. Наместника, тем более князя, Берелон не стал беспокоить раньше времени, решив, что сам во всем разберется.