— Да ладно тебе, пташка, всё же хорошо.
Надёжное кольцо рук, ласковое прикосновение к волосам.
— Правда хорошо? Ты не ранен? — я лепетала, сама не до конца понимая, что говорю.
— Ха, ранен! Эти твари привыкли охотиться на воздушниц или водяниц — что они могли сделать мне?
Это «мне» прозвучало с такой подростковой гордостью, что сложно было не улыбнуться. А затем я, вернув лицу серьёзность, заглянула в невероятные янтарные глаза и со словами:
— Я очень рада, что ты цел, — привстала на цыпочки и легко поцеловала Гарма в щёку.


Эффект был поразительный. На скулах Гарма вспыхнули два красных мазка, а от резко потемневшего взгляда у меня сладко ёкнуло в груди.
— Пташка, так нечестно.
Наши лица вдруг оказались очень-очень близко.
— Почему?
Укоризна в глазах: ну как можно не понимать?
— Потому что теперь я при всём желании не смогу удержаться.
Мягко опущенные ресницы.
— И не нужно.
Движение навстречу, губы коснулись губ, и поплыл под ногами шар мира, а небесные колокольцы радостно зазвенели: ура, ура, наконец-то!
— Наконец-то, — с большим удовлетворением сообщил нам спешившийся рядом Эктиарн, а Флегетон тихо добавил: — Поздравляю, — и я торопливо спрятала пылающее лицо на груди Гарма.
— Благодарю, — с королевским достоинством ответил тот за нас обоих. — Едем дальше? Я хорошо запутал Гончих, но это настырные твари, а до гор ещё много лиг.
— Конечно, едем, — пискнула я, и тут силы всё-таки меня оставили. Подкосились ноги, потемнело в глазах, и я едва сумела удержаться, чтобы не соскользнуть в глубину беспамятства.
— Похоже, план меняется, — как издалека донёсся голос Гарма. — Нам нужно безопасное место для отдыха.
— Нужно, значит, найдём, — отозвался Флегетон. — Повезёшь её?
— Пф! Дурацкий вопрос.
— Не надо, я сама… — это прозвучало так жалко, что я не стала договаривать.
— В следующий раз.
Меня, как пушинку, подхватили на руки, и я с усталым вздохом уткнулась Гарму в шею.
Мне действительно нужен был отдых, вот только могли ли мы его себе позволить?

9. Глава 9

Воздух пах тревогой — неприятно, железисто. Слишком низко висели тучи, слишком гнилостным было их свечение. Слишком глухо стучали копыта найтмаров по сухой, поросшей жёсткой щетиной бурьяна земле.
«Хотя бы Гончих не слышно».
Трейя, полубоком сидевшая впереди, завозилась, и Гарм покрепче прижал её к себе. Девушка тихонько, как больной ребёнок, вздохнула и вновь замерла, погрузившись в полубеспамятство.
«Ох, встреться мне господин дознаватель…»
Гарм по-волчьи ощерился, в который раз представляя, с каким удовольствием прикончит ренегата последней смертью. В идеале, конечно, с помощью какого-нибудь из пыточных приспособлений, но честная сталь тоже подойдёт.
— Долго ещё?
Он понимал, что если дёргать Следопыта каждые пол-лиги, убежище раньше не найдётся, однако ничего не мог поделать со своим беспокойством.
— Думаю, да.
Флегетон тоже был крайне хмур и сосредоточен. А ещё старался не смотреть на Трейю — не из ревности, такие вещи Гарм распознавал неплохо, но чтобы не сбиваться на сострадание и гнев.
— Может, порцию эликсира? — участливо спросил скакавший рядом Эктиарн. — Хотя бы пять капель.
Гарм и сам подумывал об этом, только…
— Опасно, — нехотя ответил он. — Она и так больше суточной дозы выпила.
А сидевший у девушки за пазухой фамильяр тоже мало чем помогал, хоть и старался подпитывать её жизненный узор забранной у метаморфа энергией.
«Всё-таки мы слишком разные».
Гарм сердито отогнал непрошеную, сбивающую с боевого настроя мысль. Поправил на Трейе плащ — из-за упадка сил девушка сильно мёрзла — и заметил: