Прошло уже около тридцати лет с тех пор, как Рейт Синар впервые поделился с Таркином своими размышлениями, поведав об идее «боевого планетоида», и почти десять лет ушло на то, чтобы протолкнуть эту идею по всем бюрократическим инстанциям и привлечь к делу джеонозианцев, чтобы усовершенствовать первоначальные разработки и начать реализацию проекта. Проект был известен под разнообразными кодовыми именами, например «Великое оружие», а первоначальные планы во многом доработал глава джеонозианцев Поггль-младший. Но идее понадобились годы, чтобы пройти извилистыми путями правительственной бюрократии, пока, наконец, не был отдан приказ о начале строительства. В изначальном плане все равно оставались изъяны, но многие из них устранили во время строительства в комплексе «Утроба» прототипа, служившего для подтверждения жизнеспособности идеи[2]. Величайшие умы Галактики наняли или призвали на службу, чтобы они поддержали своими знаниями и навыками строительство абсолютного оружия. Великолепный ученый доктор Оран Келдор и сумасшедший оружейник Умак Лет, юная, но обладавшая острым умом Кви Ксукс из расы омвати и тви’лек-администратор Тол Сиврон – их и еще многих-многих других отыскал и утвердил на должности лично Таркин. Лучшие из тех, кого могла выделить Империя, шли в проект добровольно или приписывались к нему против своего желания.

Вдобавок он набрал целую армию из рабов-вуки и десятков тысяч заключенных, живших во влажных джунглях планеты-тюрьмы Безнадега, и имел в изобилии строительных дроидов – до сих пор ни на одном проекте не собиралось такое количество автоматов. Теперь все они, живые и искусственные, круглые сутки работали ради одной-единственной цели: воплощения его мечты.

Проекта под кодовым названием «Звезда Смерти».

Таркин слегка поджал губы. От названия попахивало мелодрамой, но он не обращал на это внимания. Одного имени наряду с существованием самой боевой станции должно быть достаточно, чтобы выполнить ее предназначение: послужить устрашению народов Галактики.

Систему Хоруз очистили от космического мусора; астероиды и кометы с внутреннего и внешнего поясов собрали и расщепили на составляющие: кислород, водород, железо, никель и прочие элементы; огромные тягачи, рудничные баржи, танкеры и грузовики выпотрошили и переделали в орбитальные лаборатории, заводы и жилые блоки и забили рабочими, производившими волоконную оптику, электронику и тысячи специальных инструментов и строительных материалов. После почти двух десятилетий неудач, ошибочных попыток, споров, административных процедур и политических маневров строительство оружия возмездия наконец-то начало набирать обороты.

Конечно, существовали и проблемы. Таркина удивляло и одновременно раздражало, что первоначальные разработки Синара – те самые, которые он лично вручил Палпатину и которые тот отклонил более десяти лет назад, – как оказалось, и составляли основу планов, которые Палпатин в итоге приказал ему осуществить. Да, возможно, это и не было столь удивительным, если учитывать капризы судьбы на войне и в политике. Ничто из попадавшего в имперские хранилища не пропадало окончательно, хотя иногда и терялось. Отвергнутые поначалу чужие идеи часто кажутся лучше, если обдумаешь их сам. Судя по всему, даже Императору не чуждо обычное тщеславие.

После того как прототип был построен и усовершенствован в сердце скопления черных дыр, носившего название «Утроба», главы проекта Таркин и Бевел Лемелиск несколько раз меняли местоположение строительства, чтобы пресечь саботаж со стороны повстанцев, и, наконец, разместили его в системе Хоруз, чтобы придать еще большую секретность. Конечно, такой масштабный проект вряд ли возможно вечно хранить в тайне – но знание того, что он существует, и даже осведомленность о том, где он находится, вовсе не означает, что кто-то способен причинить ему вред. Адмирал Даала, под командованием которой находились четыре звездных разрушителя типа «Император» и множество более мелких ударных кораблей, вела беспрестанное наблюдение за зоной проекта со своей базы в сердце «Утробы», и если в эту зону попадал корабль, не предъявлявший соответствующего разрешения, он уже никогда ее не покидал.