Он погладил ее по тому месту, где еще вчера красовалась мозоль. Не мог отказать себе в таком удовольствии. Затем приложил ладонь к ее ступне. Нужно же хоть как-то размер определить. И настойчиво повторил:

– Пока нельзя. Дай я хотя бы куплю приличную одежду для тебя!

Она пошла проводить его до крыльца. Тоскливо помахала рукой на прощание и зашла в дом. Раевский, убедившись, что Таире ничего не угрожает, пружинящей походкой подошел к квадроциклу, завел мотор и, круто развернувшись на пятаке, словно хотел перед кем-то покрасоваться, поехал в деревню.

А может, и хотел?

9. Глава 8

– Владимирыч, прикурить дай! – не успел Алексей затормозить у магазина, как его окликнул один местный сторожил – дед Афанасий, который всегда был источником ценной информации.

Раевский даже обрадовался. Он еще окончательно не решил, стоит ли ему пользоваться услугами продажной любви. Да и, честное слово, не знал с какого конца подступиться к продавщице. Одно дело проститутки. Ты им честно заплатил, они тебя честно обслужили. Только возвести Полуянову до этого статуса совесть не позволяла. И он справедливо предполагал, что может нанести ей смертельную обиду таким предложением.

– До магазина? – уточнил старик, получив заветную цигарку.

– Да племянница вот городская приехала погостить. А с собой подходящей одежды даже не взяла. А представляешь, каково это на каблуках по тайге ходить? – полковник заранее придумал легенду, чтобы объяснить, зачем он покупает набор женского барахла. До города ехать ему было слишком далеко и, главное, долго, а в деревне каждый все про всех знает.

– Понятно, – пыхнул сигаретой дед. – А я уж думал, что ты до нашей Изауры собрался.

Кто такая Изаура, полковник помнил. Когда первый сериал появился на советском тогда еще телевидении, ему было около десяти лет. Мальчишки в том числе залипали у экранов телевизоров, чтобы потом во дворе обсудить перипетии, случавшиеся с рабыней-мулаткой. Но внешний вид главной героини в сознании давно покрылся туманом. Он только и помнил очень пышные белые платья да зачесанные на прямой пробор темные волосы.

- Изауры? – уточнил Алексей на всякий случай. Вдруг неправильно услышал слова деда.

– Да Полуянову нашу так зовут, - рассмеялся Афанасий в ответ, тряхнув своей куцей бороденкой.

– А ей лет-то сколько? – Раевский не предполагал, что жрица любви может быть моложе его на десять лет. По виду она была его ровесницей или даже старше.

Дед нахмурился, перекинув цигарку из одного уголка рта в другой, не понимая, зачем полковнику ее возраст. Но через несколько секунд его лицо просветлело:

– Не-е, ее Нинка зовут. Это прозвище такое. Ты, видать,  просто ни разу ее не видел, когда она из-за прилавка выходит. Знатная бабенка! – дед заговорщицки подмигнул, нарисовал руками что-то наподобие шара,  но при этом ничем собеседнику не помог.

Алексей, озадаченный рассказом местного старожила, пошел в магазин. Полуянова встала со стула, на котором сидела за прилавком и поздоровалась:

– Добрый день, Алексей Владимирович! Что-то редко вы к нам заглядываете. Вам как обычно? – женщина растянула губы в широкой улыбке, обнажая ряд неровных желтоватых зубов, выкладывая  десять буханок хлеба и пятикилограммовый мешок пшена для цыплят.

– Да, Нина, спасибо! – он впервые назвал ее по имени, что вдохновило женщину к дальнейшему флирту. Продавщица действительно не была прожженной жрицей любви. Она просто очень хотела замуж. А в этой глуши свободных мужиков не водилось. Дед Афанасий в расчет не шел. И она всячески стремилась завлечь в свой дом залетных молодцов, которые изредка появлялись то на охоту, то на рыбалку. А вдруг кому понравится в ее большой светлой избе с чисто выбеленной печкой да новомодным диваном в переднем углу, который она с муками и за большие деньги привезла из области.