Игорь демонстративно плавно опустил руки, едва уловимо прикасаясь к её плечам.
– Думаешь, алкоголем оправдать свой поступок. Сегодня проведёшь ночь любви с безумно желанным мужчиной, завтра утром, проснувшись в моей постели, изобразишь невинный вид и, округлив свои прекрасные глазки, обвинишь во всём проклятый алкоголь. Что с пьяной взять?
Екатерина надменно подняла глаза и вызывающе пафосно, процедила сквозь плотно стиснутые зубы, – а ты решил разрушить мой план? В рыцаря захотел поиграть? Не будешь пользоваться ситуацией?
Котов уверенно приподнял подбородок и, глядя на Екатерину, словно дикий зверь перед последним прыжком, молниеносно схватил ни о чём неподозревающую женщину за талию и буквально впечатав её тело в стену, без лишних слов накрыл своими жаждущими губами её полыхающие от последнего поцелуя губы.
– На х.й все эти рыцарские замашки, – его обжигающие, неутолимые губы прошлись по шее Екатерины, рука тем временем сползла по бедру, и остановившись на довольно откровенном разрезе , ловко юркнула под юбку.
– Игорь, не надо, – неуверенно прохрипела Катя, пытаясь остановить движение руки Котова, которая целенаправленно поднималась по бедру.
Котов игриво коснулся кончика носа Екатерины.
– Я был с тобой максимально сдержанным. Изображал хорошего мальчика, – Екатерина непроизвольно попыталась сжать ноги, но Игорь предугадал её действия и в один миг закинул её стройную ножку себе на бедро. Секунда и уже вторая нога была на теле мужчины.
Екатерина Павловна вынужденно вцепилась за его плечи.
– Я тебе даже больше скажу, милая, – хрипел мужчина, придерживая Екатерину за упругие ягодицы, – скоро тебе понадобиться деньги на новую постановку. А инвесторов, как известно, не так много.
В этот момент Екатерину Павловну будто бы из огненной бани вытащили на мороз и бросили в снег.
– Ты, что думаешь, я буду спать с тобой из-за денег?
– Можно совместить приятное и полезное. Чтобы совесть не мучила, говори себе, что изменяешь мужу ради дела. Во благо театра.
Екатерина Павловна неторопливо опустила ноги на пол и не получив никакого сопротивления, отстранилась от Котова.
– А говорил, что любишь?
– И ты мне говорила, что любишь, – спокойно ответил Котов на весьма эмоциональную реплику Екатерины. – А сейчас строишь из себя жертву. Заставляешь бегать за тобой.
Катерина опустила глаза, – я не верю в твою любовь. Я для тебя как не закрытой гештальт. Получишь своё, разрушишь мою семью… И всё! Твоё гнусное самолюбие, тщеславие будут удовлетворены.
– Меня предала ты. Я же тебе никогда не врал. Ты боишься, потому что судишь по себе.
Справедливый укор вызвал нервный смешок у женщины.
– Значит, решил мстить.
Котов разгневанно поднял глаза к потолку, – твою мать, Катя! Какая же ты, дура.
– Что? – гневно прокричала Катя. – А хотя, – она изобразила понимание и согласие с его обидным утверждением, – ты прав. Полная дура, если решила довериться тебе.
– Полная дура, – нежным, ласковым голоском пробормотал мужчина, – потому, что не видишь, как я тебя люблю. – Ты изменяла все эти двадцать лет мне, потому что только я имею права на тебя и твоё тело.