– Так мы сможем поговорить? – напомнила о своей просьбе.

– Денег не дам, – тут же сориентировалась женщина.

– Хорошо, – я кивнула, – мой вопрос заключается в другом.

Мне кажется, лимит изумления у этой строгой женщины за утро уже оказался исчерпан, потому как она устало махнула рукой в сторону двери.

– Если у меня будет время.

– Благодарю, мадам, – кивнула я и спокойно вышла за дверь.

Вернувшись на кухню, я застала старого Тома опустошающим остатки на сковороде. Увидев меня, старый слуга испуганно вытаращился и попытался прикрыть рукой место преступления.

– Приятного аппетита, – пожелала я, доставая свою порцию из шкафа и садясь за стол, – садись, Том, у меня к тебе несколько вопросов.

Он проглотил то, что успел уже прожевать, и кивнул.

– Конечно, мисс. Старый Том всегда к услугам маленькой леди.

– Вот и славно, – улыбнулась я, – потому как маленькая леди хотела бы освежить свою память о том, кем она является. Потому что, боюсь, некоторые знания после падения перемешались у меня в голове. И никого другого, кто лучше бы это знал, кроме тебя, мне и не сыскать. Поэтому садись и рассказывай всё, что ты знаешь о моей семье.

Слуга запричитал, сетуя на мою травму, и, налив себе чаю, сел рядом со мной.

Я же принялась за еду. Надеюсь, леди Тремейн имела в виду, что я не могу есть с ними, а не могу не завтракать вообще. Потому что на такой подвиг у меня выдержки не хватит. Двадцатилетний девичий организм требовал еды!

– Итак? – подтолкнула я его к нужной мысли. – Мы находимся в доме моего отца…

– Ох, бедный барон Элейн! – тут же запричитал мужчина, смотря на меня с жалостью. – Оставил вас на растерзание этим мегерам! Зачем только женился на новой госпоже! И ведь вы были совсем крошкой! Мы ещё не успели оплакать вашу матушку!

Я вздохнула. Во всех богатых домах слуги всегда говорили всё, что думали, и о своих хозяевах нередко отзывались нелестно. Но такое открытое пренебрежение… Страшно подумать, что будет, если мачеха услышит подобные разговоры – вмиг выставит. А мужчина уже слишком стар, чтобы справиться самостоятельно и заново начать свою жизнь за пределами дома, в котором, по моим прикидкам, он провёл всю жизнь. Уж Мариэллы точно!

– Том, прошу тебя, не отзывайся при мне о моей мачехе и сёстрах такими словами. Они моя единственная семья, и мне это неприятно слышать.

– Так они же вас…

– Это неважно, – перебила его, – просто сделай, что прошу.

Он насупился, но всё же кивнул.

– Итак, мы в доме барона Элейна, который… умер уже…

– Два года назад, – подсказал мужчина. – Неужто вы этого не помните, мисс?!

– Помню, но смутно. Боюсь ошибиться. Я тогда много плакала, и дни слились для меня в один, – выкрутилась я. – Расскажи, почему у нас нет денег.

– Так хозяйка же всё потратила! – всплеснул руками мужчина. – Вот всё, что было, всё и потратила! А ведь мы жили хорошо! И штат слуг был, и дом один из самых знатных! Всех уволила! Всех! Один я согласился за еду работать! Тьфу!

– За два года потратила состояние барона? – нахмурилась я – что-то очень слабо верилось в подобное. – А ты ничего не путаешь, часом? Может, дом заложен был? Или ещё при отце начались проблемы?

– Что?! При бароне Элейне?! – вскричал Том. – Полноте, мисс! Не оскорбляйте память отца вашего такими подозрениями, это всё она! Змея! – погрозил он кулаком в сторону двери.

– Всё, всё, я поняла, – утихомирила я разбушевавшегося слугу, – давай дальше. Кому сейчас принадлежит дом?

– Так хозяйке, мисс, – вздёрнул он волосатые брови, – кому ж ещё.

Ага… Я сделала мысленную пометку, что качать права Золушке в доме, что официально принадлежит её мачехе – совершенно недальновидно. Правильно я поступила, что выбрала более щадящую тактику.