Господи, о чём это я? Да не всё ли мне равно, как он выглядит? Даже не хочется называть его по имени, и нет смысла откладывать.

Запиваю очередной проглоченный кусок чаем и говорю:

— А может, ты всё-таки чего-нибудь другое себе подыщешь?

7. Глава 6

Женя

Рома отводит взгляд от окна, чуть хмурится и невозмутимо предлагает:

— Может, лучше ты? Всё-таки я первый сюда заехал.

А девушкам надо уступать. И что это ещё за детский сад: «Я — первый, ты — вторая».

— Вообще-то, это вещи твои первыми заехали, — уточняю я многозначительно. — Если, ты конечно, не врёшь. А тебя здесь не было. Иначе бы я раньше заметила. И неужели тебя вот так вот устраивает?

— Ну, не очень, — соглашается Рома. — Я тоже один жить рассчитывал. Но… в принципе, если уж так получилось, мне всё равно.

Вот же! Внешность интеллигентного викинга, характер нордический, непрошибаемый.

— А не боишься? Ты же меня совсем не знаешь. Вдруг я… сумасшедшая. На людей бросаюсь. Пока ты спишь, проберусь в твою комнату и…

Да что ж такое? Опять этот взгляд! А я опять вспоминаю, каким образом мы встретились, и чувствую себя… не совсем одетой. И у меня возникает ощущение, что он уже прикидывает, как я буду смотреться ночью в его комнате, но не с ножом или удавкой.

Какого чёрта?

Точно плесну в него чаем, если он снова начнёт красноречиво лыбиться, пусть даже только уголками рта. А если ещё чего и вякнет, пошлое… Но он только пожимает плечами и напоминает:

— Так дверь в комнату запирается. — И тут же интересуется без всякого перехода: — А ты чем занимаешься?

Похоже, мои предостережения не произвели на него совершенно никакого впечатления, не считая того, которое мне вот совсем некстати. Тогда, может, умные слова его напугают? Ага. И незаконченное высшее.

— Учусь. В магистратуре.

— На дневном?

Какая ему разница?  Но я всё же отвечаю, точнее, мычу, дожёвывая остатки бутерброда:

—  Угу.

— Ну так, — восклицает Рома, поводит ладонью, — значит, утром и днём тебя дома нет. А я на работе обычно во второй половине дня и прихожу поздно ночью. Или, можно сказать, рано утром. Ты в это время спать будешь. А когда встаёшь, тогда я уже сплю. Выходные у тебя же суббота и воскресенье? А у меня по скользящему графику: день через два. Так что особо и пересекаться не будем. В любом случае, другую квартиру искать мне пока точно некогда. И лень. Попозже — может быть. — Он даже не объясняет и не оправдывается, а просто ставит меня перед фактом, ещё и добавляет в заключение: — А на сумасшедшую или маньячку ты совсем не похожа.

Хмыкаю и заявляю:

— Это я просто слишком хорошо умею притворяться. Вменяемой. А на самом деле…

Договорить я не успеваю.

— Жень, извини, — перебивает он чуть виновато, но твёрдо, поднимается из-за стола. — Мне уже идти надо. Потом договорим, ага? — качает головой, направляется к выходу, но в дверном проёме оглядывается и произносит: — А вообще, очень приятно было познакомиться.

И лыбится. Конечно, лыбится.

Я его точно убью! Не дожидаясь ночи. Прямо сейчас. Пока он не смылся или не спрятался в своей комнатёнке. Кстати, он её не запер, когда уходил.

Ну да, я проверила! А что тут такого? Я ж не с какими-то преступными намерениями к нему ввалилась, а просто заглянула, посмотрела. Чтобы убедиться в собственной безопасности. Конечно, я не ожидала непременно обнаружить нарисованную на полу пентаграмму или кожаные шортики на лямках, ошейник с шипами и плётку, но мало ли! А так я хоть немного успокоилась, потому что ничего подозрительного не увидела.

Похоже, он действительно кое-что раньше перевёз. Сумка так осталась почти не распакованной, а вещей оказалось больше, чем в неё бы могло вместиться. Мебель такая же, как и у меня — не слишком новая, достаточно скромная. Вместо кровати диван-книжка. И занавески дурацкие — с огромными розочками. Хотя, не он же их вешал.