Мне уже давно кусок в горло не лез, единственное, что радовало, так это время. Оно пролетело быстро, в корпорации успели отметиться восемь девушек из десяти. Ещё две собирались заехать вечером, но даже если Демидов с ними пересечется, ничего страшного не произойдет. Подготовка к волшебной ночи шла по плану, вместе с этим росло и мое внутреннее напряжение.

Весь обед я старалась смотреть куда угодно, но только не в глаза начальника. Казалось, стоит нашим взглядам встретиться, и он догадается, о моем внутреннем смятении. Во время разговора я успела рассмотреть руки Чудовища. У него были крупные, но вместе с тем  красивые, ухоженные ладони с длинными пальцами, такие еще называют пальцами музыканта. Я смотрела на них, и мне чудилось, как они скользят по моей спине, а потом нежно массируют затылок…

Блин блинский! Да что б я хоть ещё раз воспользовалась корпоративной программой релаксации!

— Анжелика Аркадьевна, мне кажется, вас что-то тревожит, — вкрадчиво произнес Чудовище, постукивая кончиками пальцев по столу.

Стандартный нервный жест в его исполнении выглядел, как та самая драматическая пауза, которой в фильмах обычно нагнетали напряжение. Я чувствовала себя натянутой до предела струной, адреналин в крови зашкаливал.

Надо решаться и спрашивать. Прямо сейчас!

— Александр Игоревич, вы сохраните мое направление, если сочтете, что я достойно справилась с поставленной задачей?

Упс! А теперь уже поперхнулся Демидов. Попив водички, он откинулся на спинку стула и теперь смотрел на меня в упор: пристально, дерзко, изучающе. Не взгляд, а рентген какой-то. Нет, с понятием деловой этикет это Чудовище точно не знаком.

— Чтобы убедиться в вашем профессионализме, мне было достаточно просмотреть отчеты корпорации за последний год. И сделал я это еще в процессе согласования сделки.

— И все равно планировали нас закрыть? Но почему?!

— Вы не окупаетесь. Не спорю, ваше направление очень интересное, а упорство и самоотдача, с которой вы работаете, вызывают уважение, но это не серийная штамповка. Ваши услуги должны стоить дороже.

— Но кто тогда к нам пойдет? Вы же видели, кто наши клиенты. Это простые люди, богатеев среди них нет. К нам обращаются те, кто перепробовал все остальное: препараты, услуги экстрасенсов, психологов, шаманов. Многим и стандартные расценки не по карману.

Вот что я несу? Сейчас Демидов сочтет, что я совершенно безнадежна, откуда берутся деньги, не знаю, а о понятии прибыль даже и не слышала.

Разумеется, я знала. Ассистент генерального директора волей-неволей вынужден вникать во все детали. Именно поэтому я была в курсе, чего для корпорации стоили проекты Алисы. А ведь я предупреждала отца! Просила не спешить. Но кто послушает девчонку, у которой за плечами лишь полтора года учебы на режиссера и курсы секретаря-референта? Я видела, что мы идем ко дну, и, отчаявшись достучаться до отца, просто ушла с головой в текущие проекты.

— Вы мыслите, как художник, а я — как человек, который снабжает его холстом и красками.

И снова взгляд-рентген заскользил по моему лицу, а потом внезапно спустился ниже, скользнул по шее, к груди и… задержался на пальцах. Только тогда я заметила, что нервно комкаю салфетку.

— Анжелика, давайте начистоту? Вы мне не верите? Уверяю вас, каждый пункт моей анкеты — чистая правда.

— Вы написали, что любите котов!

Вот блин! И кто меня за язык тянул? Просто последнее, что я могла представить, так это Демидова, тискающего котенка. Ему бы больше подошел симпатичный роботокот с шерсткой, неотличимой от натуральной, большим спектром программ, длительным сроком службы и минимальным расходом электроэнергии. Короче, это кот должен был бы откупиться лет так за десять, после чего его можно было с чистой совестью сдать в утиль.