Глянув на часы и удостоверившись, что у меня есть ещё несколько минут, заскочила в соседний супермаркет, купила две буханки хлеба, макароны, чай, сахар и на кассе прихватила ещё зажигалку, внезапно вспомнив, что в доме не топлено, а есть ли там спички – кто знает.

Как раз успела к отправлению автобуса и даже место у окошка нашлось.

Я сидела нахохлившись, сунув руки под свитер, отогревая замёрзшие пальцы. Впопыхах совершенно забыла о варежках, и сейчас кончики пальцев противно покалывало от притока тёплой крови.

Из головы не выходили слова сотрудницы банка, о том, что мачеха получала опекунские на себя и меня заодно, попутно снимая всю мою стипендию. Вместе с зарплатой в кафе это выходило больше тридцати тысяч! Не каждая семья в нашем городке могла похвастаться таким доходом!

Понятно теперь, почему она так странно вела себя сегодня, в надежде, что я по привычке уступлю ей и соглашусь продать бабушкин дом. Этих денег я бы тоже конечно не увидела.

За окном проплывали зимние пейзажи и чем дальше мы отъезжали от города, тем белее становился снег. Деревья стояли все припорошённые, словно укутанные в тёплую вату. Полуденное солнышко искрилось, отражаясь от снега и слепя глаза. Тут царил покой и умиротворение.

Вскоре такой же покой воцарился и у меня на душе.

4. Глава 4

Автобус притормозил возле остановки, выходила здесь только я. Деревня, куда я направлялась, была не особо большой. У тех, кто помоложе имелся собственный транспорт, а старики зимой предпочитали сидеть дома, выезжая в город только по большой необходимости.

Магазин в Шарье был, даже целых два. Товар здесь конечно был немного дороже, чем в городских супермаркетах, но деревенским много и не надо – своё хозяйство под боком имеется.

Поэтому прищурив глаза от слепящего солнца, закинула рюкзак за спину и направилась в сторону засыпанной снегом рощи. Узкая тропинка вилась и петляла, устремляясь вдаль. До деревни идти ещё километра три. Мороз пощипывал за щёки и выстуживал руки, в которых я несла пакеты с покупками.

Пришлось взять их сначала в одну руку, а вторую засунуть в карман. Когда рука немного согрелась, я поменяла её на другую. Идти так было сложнее, но другого выхода у меня не было. Ничего, ещё немножко осталось – вон уже крыши домов показались.

Возле околицы тропинка расходилась сразу на три стороны: одна из них вела на центральную улицу, вторая к коровнику за деревней, а третья, самая узенькая, в сторону леса. Домик бабушки Нади был как раз в стороне леса, на самой окраине деревни, поэтому я не раздумывая свернула на третью тропинку – так значительно ближе.

Правда скоро я пожалела о своём выборе, тропинка заворачивала к лесу, а к бабушкиному дому мне пришлось идти по целине, прокладывая новую тропинку, местами проваливаясь почти по колено. И как я не подумала, что зимой деревенские огородами не ходят и дорожек здесь не чистят.

Дом был обнесён стареньким забором. Добравшись до калитки, я поняла, что из-за обилия снега даже не смогу открыть её. Хорошо вспомнила, что сбоку на заборе есть плохо прибитая доска, я всё собиралась починить, да так и не успела.

Да, вот она, висит на одном гвозде.

Отодвинув доску в сторону, я сняла рюкзак, засунула его в образовавшуюся щель, а затем протиснулась сама. Снега за забором было меньше и я, кое-как пристроив доску на место, подхватив в одну руку рюкзак, во вторую пакеты, пошла напролом к родному дому. Снег засыпался в короткие ботинки, ледяной коркой налипал на джинсы, руки от холода уже почти ничего не чувствовали, зато по спине сбегали противные ручейки пота.