— Эй! — возмущённо окликаю его. — А трусы?

— Я надел, не переживай, — раздаётся из прихожей.

Вот же гад.

— Да я про свои говорю! — восклицаю, чтобы голосом передать крайнюю степень своего раздражения.

— Так и ты надень, — спокойно отвечает Артём. — Надеюсь, без меня хотя бы с этим справишься.

Сразу после его реплики слышу хлопок входной двери.

Ушёл.

Вот так просто взял и смылся, оставив меня с моим возмущением наедине.

Бурчу проклятия себе под нос, а взглядом снова цепляюсь за своё нижнее белье.

Ну что же, разбитая люстра, так разбитая люстра.

Я ведь предупреждала.

4. 4

Пока Воронова нет дома, я исследую всю картину.

Здесь большая и очень навороченная кухня, совмещённая со столовой. Такая, что прямо хочется попробовать приготовить что-либо. Создаётся впечатление, что в такой обстановке может получиться исключительно кулинарный шедевр. Будто атмосфера так и говорит — никаких подгорелых яиц.

Но рисковать я не собираюсь. С моим умением управляться на кухне, я спалю квартиру в первый же день, и тогда будет негде жить.

Не удерживаюсь, и в спальню Воронова тоже заглядываю.К моему удивлению, она небольшая. Около окна, впритык к стене, стоит громадная двухместная кровать.

Выглядит она так, будто крепкий сон на ней гарантирован. Чего не могу сказать про выделенный для меня диван в гостиной.

Около второй стены находится встроенный шкаф-купе. Шариться по вещам Артёма желания не возникает.

Помимо этого, на стенах висят картины. Даже подхожу, чтобы коснуться пальцем умелых мазков, нанесённых на холст. Слишком похоже на то, что нарисованы они самим Вороновым. Но он не сильно походит на человека, который способен творить прекрасное. Тут есть абстрактные картины и необычайно завораживающие пейзажи.

Когда квартира вдоль и поперёк мною изучена, беру всёнеобходимое, чтобы отправиться по магазинам.

Мне понравился запах геля для душа Воронова, но всё-таки пора прикупить и себе средства личной гигиены.

Уже собираюсь выйти на свободу, уверенно нажимая на дверную ручку входной двери. И она, чёрт подери, не поддается.

Для достоверности пытаюсь ещё несколько раз и, лишь смирившись с неудачей, понимаю, что этот паршивец запер меня.

Делаю глубокий вдох и собираюсь с силами.

В надежде, что он не настолько отвратительный человек, предпринимаю попытку найти запасной ключ в комоде.

Ничего. Совершенно.

Раздражение накатывает с такой силой, что включается готовность крушить всё вокруг себя.

Первым порывом хочу позвонить маме и взять номер Артёма. Но вовремя останавливаю себя.

На это ведь очевидно и сделан его расчёт.

Мама начнёт волноваться, что наши отношения не заладились с самого первого дня, и потребует, чтобы я ехала обратно, потому что потеряет доверие к Воронову.

Ну уж нет, так просто Вика Золото не сдаётся!

***

Артём возвращается домой в десять часов вечера. Но даже его длительного отсутствия недостаточно, чтобы уровень моего возмущения снизился до допустимой отметки.

— Твою ж мать, — говорит он, как только заходит в гостиную.

— Её самую, — согласно киваю, вставая с дивана.

— Ты вообще отбитая? — не обижаюсь на его вопрос, а лишь принимаю как должное.

Я бы даже похлеще слова подобрала.

Едва зайдя в гостиную, Артём зацепился взглядом за люстру. Теперь вместо двух красивых стеклянных фигур, красуется только одна.

Не то чтобы я специально выполнила своё обещание — не совсем ведь дурная портить чужое имущество. Но в какой-то момент очередная попытка вернуть нижнее белье пошла не по плану.

Я пыталась поддеть трусики шваброй, которую раздобыла в ванной комнате, и от радости, когда почти получилось, сделала слишком резкое движение в ненужную сторону.