– Сбежавшим далеко не уйти, – сказал Штейдле перед построенными солдатами уверенным голосом, в котором впервые со всего времени формирования батальона зазвенел металл. – Они будут пойманы военной полицией и преданы военному суду за дезертирство. Не испытывайте великодушие фюрера и рейха, которым вы присягнули на верность. Не вступайте в контакт с местными жителями, среди которых есть большевисткие провокаторы. Вы для них предатели и подлежите уничтожению. Сохраняйте спокойствие духа, достойное солдат вермахта.

Винклер почувствовал себя стоящим на табурете под виселицей с петлёй на шее. На утреннем совещании командир батальона рассказал, что на территории дерзко действуют партизаны. Ими стала не сумевшая выйти из окружения часть Красной Армии, которая, пользуясь поддержкой местных жителей, буквально растворилась в воздухе и стала неуловимой. Не удаётся прорваться к Туапсе и Чёрному морю. Не удалось также войти в горящий Сталинград через неделю после начала операции 22 августа. Зажатые в мешок в Сталинграде красноармейцы оказывают ожесточённое сопротивление, и Сталин не собирается сдавать город, а послал подкрепление. То есть отрезать Кавказ через Волгу не получается. Уже середина сентября, а Сталинград не завоёван.

Слава Богу, что их не отправят в Сталинград.

– Батальону поручено охранять штаб немецкой дивизии, ведущей боевые действия поблизости от города Туапсе, – объявил командир батальона на офицерском совещании.

Однако, после прибытия в Майкоп армянский батальон в полном составе был направлен в район боевых действий на рубеж Даховская – Темнолесская – Камено-Мостская (Кавказский хребет).

Винклер чувствовал что-то неладное в роте и решил поговорить с Тиграном Мартикяном, так чтобы не вызвать подозрения у солдат.

Глава 8

– Тигран, я чувствую, что у моих солдат изменилось настроение. Может, к вам плохо относятся?

– К нам прекрасно относятся в батальоне, мой лейтенант. Я не слышал никаких разговоров. Возможно, мне не доверяют, а возможно, никаких разговоров нет.

Винклер внимательно посмотрел на Тиграна. Тот чуть отвёл взгляд вбок.

– Я не прошу вас «стучать». Я прошу вас спасти себя и своих товарищей, если по недомыслию они могут клюнуть на лживые обещания большевистких провокаторов и связаться с партизанами. Вы для них предатели только потому, что оказались в плену. А тот факт, что вы добровольно согласились вступить в иностранный легион и дали присягу фюреру, вам никогда не простят на той стороне.

– Так точно, мой лейтенант.

– А с вами местные жители пробовали контактировать?

– Да. Один армянин, коренной житель, даже подружился со мной. Он недалеко отсюда живёт. Я бы мог зайти к нему домой и узнать побольше.

– Что ж, я отправлю вас в Майкоп со специальным поручением, как военного корреспондента для нашей газеты. Как раз сейчас курьер должен будет вернуться в город. Отправляйтесь с ним. Вернётесь завтра с ним же. Ночь проведёте в штабе. Жду вас с информацией. Я сейчас доложу командиру и постараюсь добиться разрешения. Идите.

– Слушаюсь.

Разрешение было получено как раз к моменту отъезда машины. Тиграна охватила дрожь. Вот шанс, о котором он думал как о теоретически возможном с однопроцентной вероятностью. Но пока он просто едет по поручению командира в штаб. Пока не стоит волноваться. Возможно, он и не встретится с Мисаком, местным армянином, с которым завязалось что-то вроде дружбы ещё в Майкопе, где они были около двух недель. К ним в расположение части часто подходили местные жители-армяне, которые узнали, что к ним приехал армянский батальон. Они угощали соотечественников куревом, хачапури, делая при этом намёки о том, что вокруг действуют партизаны, а Красную Армию победить уже не получится и они останутся с проигравшей стороной. Могут и в большевисткий плен попасть. Тигран знал, что в батальоне есть подпольная группа и готовится побег с пленением своих офицеров. Он не хотел быть марионеткой ни в чьих планах.