— Может, кто-то отчаялся? Сглупил? Перепил рома? Месть, опять же, не стоит сбрасывать со счетов…

— Это продуманное и просчитанное нападение, ведь до этого были ещё письма. Угрозы, которые присылали моей сестре Оливии. Это не кто-то набросился на улице в порыве ярости − преступник проник в дом. Пришёл и ушёл, и ищейка не взяла его след. Его никто не видел, и всё это точно не преступление, как ты там говорил, на почве страсти? Да. Тут виден холодный расчёт. Кто-то хочет запугать нашу семью.

— Ладно. Мне нужны эти письма и твоя сестра. Начнём с неё.

− Ты всё увидишь. А сейчас, главное, не отходи от меня и наблюдай. Всё, что тебе покажется странным, скажешь потом мне. У тебя свежий взгляд… А первое впечатление – всегда самое верное.

Коляска остановилась перед высокими коваными воротами.

— Добро пожаловать в Вилла Бланко, — угрюмо произнёс Виго, глядя на величественный особняк.

— Э-э, погоди, погоди! Дай мне надеть ботинки…

6. Глава 5. Дон Алехандро де Агилар

Особняк за годы его отсутствия почти не изменился. Да и чему тут меняться?

Традиции, традиции, традиции…

Дом был буквально пропитан ими, как оладья кленовым сиропом. Всё та же лепнина, позолота, тяжёлые портьеры из зелёного бархата с золотыми кистями, семейные портреты в золочёных рамах, позолоченные люстры…

Золото, золото, золото…

Анфилада комнат на первом этаже нужна была лишь для того, чтобы полнее продемонстрировать гостям богатство синьора де Агилара. Статуи из мрамора, доспехи, алебарды, золочёные кирасы − в этой части дом больше напоминал музей.

Виго шёл медленно, прислушиваясь к звукам собственных шагов. А Морис слегка отстал, глазея на двухметровые фамильные портреты в простенках между арками.

− Да уж… теперь ясно, чего лебезил тот прилипала-капитан, − пробормотал он, стянув с головы шляпу, перед двухметровым портретом генерала де Агилара – деда Виго.

Пышные бакенбарды, военная выправка, ордена и золотые эполеты сразили его наповал.

А Виго рассматривал дом, ища изменения, которые должны были произойти за годы его отсутствия. Но изменений не было. Особняк будто застыл во времени, как гранитное надгробие.

Внутренний двор-патио всё так же был выложен розовым мрамором и уставлен вазонами с цветами вдоль галереи. Те же мраморные скамьи и фонтан. Массивная лестница, ведущая на второй этаж, двери из красного дуба…

До спальни отца Виго дошёл не торопясь, впитывая звуки и запахи дома: посвисты птиц из сада, журчание воды, ароматы кофе и коричных булочек, доносившиеся из кухни. Как будто он никуда и не уезжал. Как будто и не было двенадцати лет, проведённых во Фружене.

Дверь в спальню отворилась туго. И Виго вспомнил, что массивная бронзовая ручка всегда была такой, но отец не позволял её чинить.

Он вошёл тихо, сделал несколько шагов вглубь комнаты и остановился. Морис тоже проскользнул следом, словно уж, но деликатно остался позади и прислонился к дверному косяку.

В огромной спальне отца было душно. На столике у статуи Святой Маргариты горела толстая свеча, и, судя по её широкому оплывшему основанию, в ритуальной чаше эта свеча была далеко не первой. Пахло болезнью, ладаном, микстурами и лавандой…

Виго увидел большую кровать с витыми столбиками по углам, что ещё с детства казалась ему огромный кораблём, в котором роль парусов исполнял балдахин из кисеи, собранный многочисленными складками. Балдахин в этом доме был над каждой кроватью. В сезон дождей комары не гнушались подняться из Лагуны на Голубой холм и отведать благородной крови.

У кровати, опустив голову на лапы, лежал верный пёс семьи Агиларов, ищейка по имени Као. Чёрный, как уголь, с рыжими подпалинами на груди и лапах. Он потянул ноздрями воздух, но, видимо, сразу узнал в Виго родственную кровь, посмотрел на Мориса и, слабо махнув хвостом, снова прикрыл глаза. Морис не представлял опасности.