– Я понимаю, понимаю… – Кац прошелся по гостиной, смахивая пыль с семейных фотографий. – Я, собственно, такими вещами не занимаюсь. Первым делом, вам необходимо найти его личного поверенного. Просмотрите еще раз все бумаги. Позвоните друзьям. Разузнайте насчет родных. Кого-нибудь еще о его смерти известили?

– Никто кроме меня о ней не знает.

– Вам позвонили из Мексики?

– Тамошний полицейский сказал мне, что документы Карла погибли.

– И американцам они о нем не сообщили?

Глория покачала головой.

– Да, похоже, они там совсем мышей не ловят, – сказал Кац. – Хотя вот это меня особо не удивляет.

– Я сделала все, что могла, – сказала она. – Вертелась последние два дня как белка в колесе.

– Ну, если вам и вправду не удастся найти его поверенного, я за это все равно браться не стану, потому что, откровенно говоря, понимаю в таких делах не больше вашего. Правда, я знаю одного специалиста по имущественным спорам, очень толковый малый. Думаю, в какой-то момент он может вам пригодиться. Вот, – Кац написал несколько слов на бумажной салфетке и протянул ее Глории. – Если родственников не находят и завещания тоже, в игру вступает государство. Дело передается государственному администратору наследств.

– И что потом? – спросила она.

– Потом оно уходит из ваших рук. Хотя оно, собственно говоря, в ваших руках и не находилось. – Он вперился в нее озадаченным взглядом: – Значит, никого не оповестили?

– Никого.

– Ну ладно. Одно я знаю наверняка. Понадобится доказательство его смерти. Без него все застрянет на мертвой точке.

«Доказательство смерти» – что-то вроде окровавленного носового платка или сердца в стеклянной банке. Глория рассердилась: выходит, она должна еще и улики собирать – чтобы обосновать свое горе.

– Как правило, это свидетельство о смерти, – продолжал Кац.

– Полицейский обещал прислать мне его по почте.

Кац погремел кубиками льда в своем стакане.

– По почте, да? Странно.

И это Реджи тоже говорил.

– А как же еще?

– Чтобы получить свидетельство о смерти, сначала вы должны как-то удостоверить вашу личность, иначе… ну, то есть, это же не товар, который по почте заказывают. – Он фыркнул. – Впрочем, чего еще ждать от мексиканцев.

Этот тип нравился ей все меньше и меньше.

– А что слышно о теле? – спросил он.

До этой минуты Глория почему-то не думала о том, что действительно, должно же быть тело.

– Они и его собираются прислать сюда, что ли? – спросил он. – По почте, а? Такая посылка наверняка должна денег стоить. Ну, с этим вам, наверное, поможет американское консульство. Вам известно, сколько он денег оставил? Я к тому, что нужно же будет покрыть чем-то расходы, хотя… не знаю. Шут их разберет, какие у них правила, об этом вам с ними придется поговорить. Или с его адвокатом. Ну, то есть, если вы не хотите похоронить его там. Вы хотите?

Осыпав Глорию этими вопросами, он уставился на нее, ожидая ответа, и бремя ответственности навалилось на плечи Глории: ты же знаешь, него хотел бы Карл. В груди у нее что-то дрогнуло: она могла говорить от его имени, потому что знала Карла лучше, чем любой другой из живущих на свете людей.

– Я… нет, не думаю, – тихо ответила она.

– Вот и я о том же. Кому охота оказаться похороненным хрен знает где? В какой-то помойной яме? У него, поспорить готов, были люди, рядом с которыми он хотел бы лежать, и уж наверняка их похоронили не в Кабо или где он сейчас… Правильно?

– Да. Наверное.

– Значит, кому-то придется заняться телом.

– Заняться, – повторила она.

– Да. Организовать его доставку сюда. – Кац высосал из стакана кубик льда и тут же выплюнул его, сильно уменьшившимся. – Полагаю, если вы женщина по-настоящему предприимчивая, то сможете сделать это сами.