- Поди, сука, сюда, и слушай меня, - вновь схватила старуха ее за локоть на удивление сильными твердыми пальцами, опять притянула к себе, и зловещим шепотом продолжала, - я отсюда уже не выйду, конец тут мне, и сыну моему конец, я знаю… Пусть… Но ты спаси внучку! Только спаси мою внучку. Заклинаю тебя! Умоляю! Только на тебя надежда… Пожалуйста, последняя просьба моя к тебе... Не откажи! Знаю, что суровой к тебе была… Но как по-другому?!! Ну прости меня! Хочешь на колени встану перед тобой!?? Хочешь?!! - жалобно запричитала старуха, дёрнувшись под одеялом в безуспешной попытке сползти с кровати, - а не послушаешь меня и погубишь девочку, - голос старухи снова стал твердым и угрожающим, - то знай, что с того света тебя достану и отомщу, сука ты окаянная…

На этот раз сноха резко отбросила руку старухи и подальше отошла в сторону от кровати. Старуха же попыталась дернуться за ней, но не смогла сдвинуться с места, продолжая бормотать сухими губами, сверля сноху злобным безумным взглядом.

Постояв в нерешительности на месте несколько секунд, женщина, не сказав старухе больше ни слова и не прислушиваясь к ее бредням, решительно подошла к тумбочке, достала из сумки банки с едой, вывалила содержимое в пару казенных, оставленных кем-то на тумбочке тарелок, а после бросилась с пустой сумкой к выходу из палаты. Пробежала через длинный коридор к выходу из отделения, рванула на себя дверь, обнаружив дочь послушно ожидающую ее на выходе, схватила ту за руку и направилась к лестничному пролету по направлению вниз.

Когда они выбрались из здания больницы, то женщина заметила, как к ней приближается молодая девушка в маске и с микрофоном в руке, а позади нее показался долговязый парень с видеокамерой на плече.

- Здравствуйте. Вы не будете против ответить на несколько вопросов для зрителей КТК? - спрашивает та у нее.

- Нет! Нет!!! - испуганно отстраняется от журналиста женщина, резко дергая девочку за руку, - не волочись! Быстрее! - командует она дочери. Обернувшись назад, она замечает, что девочка держит повязку в руках. Женщина замирает. Ее глаза над маской расширяются. - Не снимай это!!! Не снимай!!! Одень обратно!!! - кричит она, выхватывает маску из рук дочери и крепко завязывает ее на лице девочки…

Когда через два квартала, они добежали до автобусной остановки, то женщина вдруг почувствовала острое першение в горле. Остановилась отдышаться, а потом согнулась пополам в скрутившем ее кашле…

6. Шедевр

Тридцатое мая 2020 года. Суббота.

Мелкими глотками я пью терпкое, пахнущее запекшейся кровью и ржавым железом красное вино. Из высокого стеклянного бокала, принесенного из дома. Каждый его глоток будто начинает всасываться в плоть еще в полости рта, распускаясь на языке цветком из лесных трав и диких ягод. Чтобы потом юркнуть по пищеводу к желудку. И там, маленькой тепловой бомбой, взорваться и раствориться по всему телу.

В ногах болтаются три винные бутылки. Одна из них чернеет печальной пустотой. Две остальные - непочатые и полны обещаниями, что вечер только начинается. Чуть слышно играет музыка. Вечереет. Отсветившее свое за день солнце торопится завалиться за горизонт ярко-синего моря, словно уставший работник спешит упасть на мягкую подушку.

Все еще по-весеннему прохладно. Но воздух уже начинает дышать отголосками грядущей в июне жары. Жары, надвигающейся на город, словно ревущий, пышущий огнем локомотив. Через день наступает лето. Время детских каникул. Отпуска. Пляжа. Загорелой кожи. Песка в сандалиях. И нормальной жизни с присущей ей суетой и простыми радостями.