Спустя несколько месяцев она всё же охладела и к живописи, а заодно и к своему новому учителю рисования, указав последнему на дверь, потому что он ненароком позволил себе реплику о том, что находит эти занятия пустым времяпровождением, ибо не видит в Татьяне Николаевне ровно никаких художественных талантов. Вспылив, она прогнала горе-учителя с глаз долой, а потом собрала в кучу все свои акварели и со слезами сожгла их на заднем дворе.

После сего «костра тщеславия» она вновь впала в недолгую депрессию, а вынырнув из неё, увлеклась танцами. Правда, танцы она забросила ровно через десять дней, ибо у неё «заболели ноги от ненужных выкрутасов».

Потом была поэзия, и небольшой забег по поэтическим сборищам и квартирным сходкам. Из которых она едва унесла ноги, ибо наряду с порцией новых стихов о несчастной любви, ей предложили понюхать какого-то белого порошка. А один бледный, чахоточного вида поэт– символист обозвал её «тётенькой» и предложил стать её любовником на полном содержании со стороны Татьяны Николаевны. Это предложение совсем несимпатичного, болезненного вида сочинителя показалось ей настолько оскорбительным, что она, прорыдав весь вечер, решила более не связываться со столичной поэтической богемой.

В итоге ей вновь пришлось обратиться к консультанту Григорию Александровичу, который стал откровенно забывать о своей старой клиентке. Но она написала ему гневное письмо, в котором потребовала как можно скорее явиться к ней для новой консультации.

Приняла она его с хмурым видом и обиженным выражением лица.

– Что-то неладное, батюшка, происходит с вашими рекомендациями. Время идёт, а воз и ныне там. Мой супруг не благоволит ко мне, как и прежде. А между тем, вы обещались произвести магию с приворотом. Где же она? Вы что же, обманули меня?

– Погодите, Татьяна Николаевна. Давайте же по-порядку. Где сейчас находится ваш супруг?

– Дома, в своём кабинете. Он научную работу пишет.

– Вот. Вы сами сказали, что дома ваш блудный муж. А давно, позвольте спросить, он стал жить дома?

– Давно… – растерянно произнесла она. – Около полугода.

– Видите. А вы сказали, что я вас обманул. А мне помнится, что при самой первой нашей встрече вы жаловались мне на то, что он совсем не бывает дома, а живет с любовницей. Так?

– Ну, так.

– А чего же тогда вам надобно?

– Чего-чего… Он так и не обращает на меня ровно никакого внимания! – выпалила она и залилась слезами. – Чем я уже только ни занималась – до поэтов всяких сумасшедших докатилась, ходила на их сборища. Картины писала, танцевала… И всё даром.

– Полно-полно, голубушка, плакать, – он встал и по-отечески обнял несчастную Татьяну Николаевну. – Полно. Вы ведь большая умница и всё сделали правильно. И у нас уже есть положительный итог. Ваш супруг дома. И, как я вижу через призму своих магических способностей, он уже не встречается с той разлучницей. Так?

– Ну, не знаю… – перестав плакать, оживилась она. – Может и так.

– Так, так. Я уверяю вас. У вашего супруга теперь нет ни одной любовницы.

– Хорошо, а когда же вы его привораживать начнёте?

– Терпение, моя дорогая. Ещё немного терпения. Мы испробуем на нём еще один важный фокус, хотя, это вовсе не фокус, а вещи весьма серьезные. Вы готовы пойти и дальше и быть со мною до конца открытой и смелой?

– К-к-ко-неч-но, – неуверенно отозвалась Татьяна.

– Даже если вам будет страшно?

– Согласна, – ответила она осипшим голосом. – А что нужно-то?

– Не многое. Главное – полное доверие.

– Хорошо…

– Видите ли, дорогая моя Татьяна Николаевна, вам когда-то рекомендовали меня как магистра, владеющего разными видами теургии, ясновидца, прорицателя, знахаря и консультанта по семейным вопросам, – начал он издалека. – Так?