Хм, а Юйлин хоть раз в жизни стекло видела? Даже в её дворе, в столичном поместья окна затягивали бумагой, а на зиму или непогоду закрывали тяжёлыми ставнями.

Наполнив пиалу на две трети, старшая… До меня доходит, что она сейчас поклонится. Крестьянка перед дочерью министра, да ещё и заклинательницей — иначе просто не может быть. Но я не хочу смотреть, как немолодая женщина гнёт спину.

— Тётушка, не будьте такой вежливой! — останавливаю я с доброжелательной улыбкой. — Хотя я приехала из столицы, теперь я буду жить в этих краях, и в каком-то смысле мы будем соседями.

— Ох, госпожа Заклинательница! — она предлагает мне чай, лишь слегка сгибается.

Уловив моё намерение, кормилица выходит вперёд и поддерживает женщину под локоть, тем самым не позволяя ей завершить поклон.

Я принимаю у женщины пиалу, подношу к губам и делаю глубокий вдох.

Тёплый воздух наполнен терпким ароматом горечи, вкус, про который я бы точно сказала, что он совершенно не мой, внезапно мне нравится, и я осторожно — вдруг будет горячо? — пробую чай. Хотя Юйлин прекрасно разбиралась в дорогих сортах, в своём расщепленном состоянии, я не могу определить, что я пью. Чего ждать от вносящей диссонанс иномирянке, заваривавшей себе пакетики?

Я делаю глоток, ещё один и, вспомнив этикет, не ставлю пиалу на поднос, а протягиваю старшей женщине. Оба жеста верны, но второй означает, что я готова принять вторую порцию.

— Ни один, самый драгоценный сорт, не сравнится с вкусом гостеприимства, — повторяю я теперь для женщин.

— Госпожа Заклинательница, вы оказали нам великую честь!

— Госпожа Заклинательница, простите, что заставил вас ждать, — сын старосты бросает всего один взгляд, и женщин будто ветром выдувает, они только и успевают поставить поднос с чайником на стол.

Я провожаю их взглядом.

А ведь не будь у меня дара, я бы оказалась в столь же незавидном положении, как и родственницы старосты. Командир Вей за спиной, безусловно, сила, но я очень сомневаюсь, что дядя и тётя позволили бы мне своевольничать, если бы знали, что не способна себя защитить.

Мороз по коже.

— О, мой вопрос уже решён? — я делаю очередной глоток, и на сей раз пиалу подхватывает кормилица.

Как по мне, довольно бредово, что я сама не должна ставить посудину на стол, только руками служанки.

Мужчина исполняет очередной поклон, складывает руки перед грудью:

— Госпожа Заклинательница, прошу понять моего отца. Совершенно любой дом никак не может быть предоставлен. Никто из деревни не сможет жить спокойно, зная, что его дом больше вашего! Все семьи переберутся в шалаши и замёрзнут насмерть!

— Неужели меня прогоняют?

Я знаю настоящий ответ, но зачем давать повод заподозрить себя в шпионаже?

— Как бы я посмел, госпожа Заклинательница? Я лишь прошу рассмотреть дом вдовы Ции, госпожа Заклинательница! Уединённый, с видом на горы у горизонта, он лучше всего подходит для отдыха и восстановления, а дорожка ведёт прямиком к чайной. Травница, лекарей в нашей деревне нет, живёт неподалёку. Клянусь, лучше места вам не найти, госпожа Заклинательница! А по легенде и вовсе дом вдовы Ции стоит на жиле особо мощного течения ци, но то уж слухи, может впустую болтают, а может и есть что.

Если всё так прекрасно, то что именно с домом не так?

Почему-то о доме говорят, как о доме вдовы Ции, не по имени её мужа. И вроде бы хорошая новость — даже неодарённые женщины имеют право владеть недвижимостью. Но… почему решение о продаже принимает не сама вдова, а староста? Гадать о вариантах бесполезно. Возможно, женщина хозяйка дома лишь по документам. Возможно, самой вдовы давно нет в живых, а возможно тётушка Ция эта та самая старушка, которой мальчик сейчас рассказывает про чудесную встречу с феей.