— Юйлин, я забочусь о твоём здоровье, о здоровье моих дочерей и слуг поместья. Пойми меня, пожалуйста, правильно.

— Я приложу все усилия, чтобы кормилица Мей выздоровела.

— Что же, Юйлин, ты вынуждаешь меня. Я не позволю больной слуге войти в свой дом.

Госпожа Ланши выиграла?

Поместье её, и кому в нём находиться, решать только ей. Собственно, она и меня выставит и будет в своём праве. А ведь это идея! Не успев обдумать, я действую:

— Да, тётушка, вы совершенно правы. Я отошлю кормилицу Мей немеделнно.

— Я рада, что ты вспомнила о благоразумии, Юйлин.

Мужеподобные служанки отступают, госпожа Ланши уводит кузин.

Я смотрю им вслед и продолжаю думать. Какие у меня варианты? Посадить пожилую женщину в экипаж и отправить обратно в столицу? Но ведь в столице она чувствовала себя лучше, именно тяжёлая дорога стала причиной резкого ухудшения. Обратный путь она может просто не выдержать.

Поместье закрыто.

Что ещё?

Поместье дяди не в глухом лесу. Искать лекаря — отдельная история. А сейчас мне нужна гостиница, хотя лучше, конечно, лечебница.

— Юная госпожа, зачем же вы? Я уже прожила свою жизнь.

— Даже если ты подошла к концу своей жизни, кормилица Мей, это не повод умирать от плетей, — я почти огрызаюсь. Стараюсь сдержаться, но раздражение и злость прорываются в голос.

Кормилица поднимает голову, смотрит на меня с удивлением.

И в её глазах нет узнавания.

То, что я предполагало, случилось слишком быстро.

А значит, отослать кормилицу и заботиться о ней с расстояния лучшее, что я могу для нас сделать. Именно для нас: для себя — чтобы избежать разоблачения, для неё — чтобы не травмировать правдой о гибели её драгоценной Юйлин.

Жёсткое решение пришло от иномирной части. Здешняя часть отвечает мягким согласием, и вместе с ним приходит чёткая картинка сборов. Драгоценности распределили по трём сундукам, и мне нужны два из них. Или правильнее называть ларцами? Сундуки большие, можно человека целиком уложить, а то и двух-трёх. Я про себя отмахиваюсь от неприятной ассоциации и снимаю с большого сундука бело-голубую украшенную растительным орнаментом деревянную коробку, габаритами напоминающую средний чемодан. Тяжело, но вполне подъёмно.

— Юная госпожа, что вы делаете?! Ваши драгоценные руки будут осквернены грязной работой!

Что за чушь?

Я ставлю коробку на пол, приседаю и сталкиваюсь с самой что ни на есть магией. Ларец заперт, только вместо ключа нужно собственной ци начертать иероглиф. Вот уж задачка… Наверняка должен быть другой способ — неужели тётушка рассчитывала выведать у меня правильный иероглиф? Только вот Юйлин другой способ был не нужен.

Ладно, пробую.

7. Глава 7

Моя иномирная часть взбадривается очень невовремя — вспоминает, что магии не существует, и я впадаю в ступор. Как пользоваться тем, чего нет? Только вот тормозить не вариант.

Я смаргиваю.

Думать вредно — слишком умные мысли мне сейчас только помешают. Я стараюсь зацепиться за воспоминание, как Юйлин открывала ларчик. Протянуть руку, чтобы ладонь оказалась над замком, направить ци… В руках появляется тепло. А теперь нужно сконцентрироваться и направить энергию своей волей. Звучит бредово, и я концентрируюсь на ощущениях и пытаюсь представить, что у меня есть невидимая кисть, которой я вывожу иероглиф. Вместо чернил ци.

С первого раза не получается, я теряю концентрацию и вместо иероглифа получаю бесполезный пшик, сила тает в воздухе.

Зато принцип понятен, и я пробую второй раз.

Иероглиф получается.

Замок не открывается.

Эм? А почему? Я же всё сделала. Иероглиф дрожит, и я теряю концентрацию, иероглиф начинает расползаться. Я отпускаю, позволяю иероглифу расползтись и бесследно исчезнуть. Кажется, вообще не думать не получится. Что я сделала или не сделала сейчас в сравнении с Юйлин? Я же только повторяю. Если дело не в том, что я делаю, а в том как? Чуть не так черту провела и всё, иероглиф неправильный.