Дракон взмахнул рукой, беззвучно шевеля губами, сплёл заклинание. Я почувствовала щекотку в области декольте. Опустила голову и охнула. Расстояние между краями выреза платья плотно заполнилось цветами.

Декор точно повторял узоры на лифе и закрыл кожу, соединив края декольте. Пока я ощупывала его, не веря своим глазам, на плечах появились лямки из атласных лент, завязанных бантами.

– Ты что наделал? Это что такое? – зашипела я, приподнимая тесёмки руками. – Я тебе что? Пятилетка? Или может, я тебе коробка с пирожными?

– Ты дорогой мне человек и теперь выглядишь прилично, а не как…

– Как кто? Как гулящая? – Я топнула ногой и стёрла со щёк набежавшие слёзы. – А тебе какая разница? Ты же как собака на сене. Сам не ухаживаешь и другим не даёшь!

– У нас говорят, как дракон над сокровищем.

– Да как хочешь говори! Только теперь я выгляжу как малолетняя! Ты же изуродовал мой наряд! – Я ещё раз взялась двумя пальцами за атласные лямки и топнула ногой. – Ненавижу, ненавижу тебя, Стивен Хайфлайн! Лучше бы ты не приезжал!

Не в силах больше сдерживать слёзы, я бросилась сквозь иллюзорный полог, он хлёстко стеганул меня откатом по лицу и голым плечам. Ноги уже несли меня в сторону дамской комнаты, когда вслед донеслось – а я рад, что приехал, Лиззи. Очень рад.

Я рыдала в дамской комнате, пытаясь развязать уродские атласные ленты на плечах. Но у меня это совершенно не выходило. Было ощущение, что их уже сразу изготовили в виде бантов цельноткаными, без швов.

Скрючившись на банкетке в дальнем от входа углу, я дёргала как заведённая ненавистный голубой атлас, но ничего не могла сделать. Вдруг лента под моими руками ожила.

Атласная полоска встала дыбом, а потом, вытянувшись в струнку, легла идеальными изгибами мне на плечи. И мокрые разводы слёз стёр ласковый тёплый ветерок.

– И о чём рыдания, Элизабет? Кто-то умер? Хотя, на похоронах надо тем более быть идеальной.

– Почему? – опешила я?

Первая красавица преподавательского состава, и, судя по всему, всего двухлунного мира, безупречная Ламелия Легри встала рядом, отгородив меня от остальных девушек собой, а потом и иллюзорным пологом.

– Потому что на похороны съезжаются многие, и выбор, с кем утешится в своём горе, максимальный.

Я сглотнула от неожиданности. Ламелия повела плечом, словно сбрасывая с него чью-то невидимую руку. Продолжила с той же загадочной, едва обозначенной улыбкой, что и всегда.

– Так какой мужчина стал причиной слёз такого наивного создания?

– Никакой, – огрызнулась я, отвернувшись к стене. – Просто платье испортили, и я расстроилась.

– Ммм, – задумчиво протянула Ламелия. На её безупречном лице не дрогнул ни один мускул. – Ну а выбирали вы это платье, думая о каком мужчине? Из-за кого весь этот побег из зала? Не из-за того ли, который потом выносил вас наружу? Не из-за блондинистого ли дракона, пришедшего по специальному приглашению?

– Не из-за него! Этот бесчувственный чурбан не достоин ни единой моей слезинки!

– Ммм, – мурлыкнула Ламелия. – Становится интересно.

Она затянула под иллюзорный полог ещё одну банкетку и изящно уселась напротив меня. С одной стороны, мне не хотелось кому-то доверять свои сердечные тайны, а с другой, они рвались именно к тому человеку, который никогда не сплетничал.

И я не удержалась от соблазна разделить с кем-то свою печаль.

– Ничего интересного. Старая, как мир история. Я влюбилась в соседа, который старше меня на большую часть жизни.

– Ммм. А конкретнее?

– На 10 лет! – выпалила я, всплеснув руками.

Ответом мне стало едва заметное приподнимание плеча.