– Не трогайте. Слишком много смертей за короткий промежуток времени для одного замкнутого пространства. Я сначала хочу, чтобы криминалист и судмедэксперт глянули, – Плеханов покачал головой, отчего на шапке стали прыгать смешные висячие ушки. – Ох и визжать же Настасья будет. Она, наверное, в жизни столько не работала.

– Вы думаете, его убили? – Эмма встала и инстинктивно отошла на шаг назад.

– Я гадать не привык, я привык оперировать фактами, а у меня их пока мало. И в данном конкретном случае я могу лишь предполагать что-либо. Пойдёмте обратно и надо будет как-то ограничить передвижения, а то какое-то здесь место нездоровое. Мрут как мухи и люди, и звери.

Эмма послушно пошла за следователем, постоянно оглядываясь на то место, где под ветвями кустарников лежащий на боку пёс постепенно сливался с запрошенным пейзажем.

– Я его таким и нашла, – неожиданно сказала она, когда они проходили внутри дома. – Он умирал. Я его вытащила, а он всё-таки ушёл.

– Пойдёмте, пойдёмте.

Выйдя в хлещущее колким снегом ненастье, парочка, задыхаясь от стылого ветра, стала продвигаться в сторону бара. Повернув за угол, они добрались до двери и ввалились внутрь, отдуваясь и отряхиваясь от налипших на одежду микроскопических сугробов.

– Ну и погодка, – энергично стуча шапкой по колену, сказал Плеханов. – Сейчас бы коньяка для сугреву, но нельзя. Работа, – разочарованно протянул он.

– Я возле камина сушилку для вещей поставил, – сказал Майк, недовольно косясь на расползающиеся по полу ручейки от тающего снега. – Туда одежду лучше повесить.

– Слушайте, а ведь как ловко у вас по-русски получается говорить, – усмехнулся Плеханов. – Наши-то не приходили?

– Нет ещё.

– А журналист где? И главный ваш? И управляющий? – перечислил он всех отсутствующих.

– Дженерал дайректор, – Майк пощёлкал пальцами и посмотрел на Эмму, – я верно говорю?

– Смотря про кого, – глухо сказала Эмма. – Короче, где Иконников и Корабельников?

– Вот да, – махнул рукой Майк, – такие сложные фамилии у них. Они пошли вместе в жилище Юрия, чтобы начать искать Елену. Юрий очень волновается.

– Я вот тоже уже очень волноваюсь, что не вызвал сюда наряд полиции и не приставил к каждому. А куда они пошли её искать по такой погоде?

– Я не знаю, – Майк пожал плечами. – Я предлагать свою помощь, но они сказали, что сами посмотрят.

– А такой молодой, хлыщавый где? – оглядываясь спросил Плеханов.

– Если вы обо мне, – донёсся недовольный голос Волкова из дальнего угла, – то я здесь. Дремлю, мне Майк разрешил. Я в дом не пойду, мне страшно.

– Хоть один разумный человек, – вздохнул Плеханов и обернулся на открывшуюся дверь. – Ну что там? – спросил он у ввалившейся внутрь троицы: оперативника, криминалиста и раздувающей в праведном гневе ноздри судмедэксперта.

– Вот вы, Илья Антонович, не поверите, – на высоких нотах начала разговор женщина, – труп и, знаете ли, опять криминальный.

– Вы вот так орёте всё время, как будто я вам обещал романтическую прогулку, а вместо этого привёз в это гиблое место, – передразнил её тон Плеханов. – По существу есть что сказать?

– Смерть наступила в результате насильственных действий, – бесцветно сказала женщина. – Я что могла, сделала на месте происшествия. В принципе, ему пытались сымитировать сердечный приступ, но я думаю, что его отравили.

– Почему вы так думаете?

– Потому что я специалист, как никак, – рявкнула в ответ женщина.

Дверь с натугой распахнулась, и на пороге, как-то растерянно улыбаясь, остановились раскрасневшиеся от морозного ветра санитары и рулевой.