- Но не смешной, - Маурон вылез из экипажа, чтобы оценить масштаб проблемы. Все оказалось не так и страшно. Да, весь тракт был усеян сломанными ветками, но только одно дерево, лежащее прямо поперек дороги, действительно мешало проезду.

- Я уберу, - спокойно сказал он, направляясь к дереву. Собаки с выражением величайшего интереса следили за его действиями.

- Ещё один сюрприз? - крикнула девушка ему в спину.

О чем она говорит? Маурон только повел плечами, проигнорировав странный вопрос.

Дерево оказалось не слишком толстым, но очень ветвистым, создав преграду по пояс императора. С ним Маурон справился самостоятельно. Как и со следующим. С третьим пришлось повозиться, задействовав лошадь в качестве тягача. Зато оставшуюся часть пути до города они проделали без приключений.

- Что ещё ты умеешь, хотелось бы знать? - спросила Даника несколько нервно.

Маурон внимательно оглядел девушку:

- Тебя я не причиню вреда. Я твой должник.

Она неуверенно кивнула и переключилась на другую тему:

- Мы почти приехали. Знаешь приличное место на одну ночь?

Маурон отрицательно покачал головой.

- Ладно, что-нибудь, да найдем.

Они остановились на окраине, едва заехав в город. Даника выбрала заведение сама.

- Надеюсь не из-за вывески? - уточнил Маурон и снова изумился самому факту вопроса.

- Именно из-за нее, - чуть обиженно буркнула девушка и ушла договариваться о ночлеге.

На вывеске, уныло покачивающейся на лёгком ветру, был изображён целиком зажаренный кабанчик. Кабанчик следил за императором печальными укоряющими глазами.

- У тебя все позади, - сказал Маурон вывеске. - Радоваться должен.

Живые Боги! Он разговаривает с нарисованными поросятами.

- Чем ты меня поила? - спросил он вернувшуюся девушку, вспоминая терпкий вкус во рту.

Даника ощутимо вздрогнула, и император снова почувствовал ее страх - иной, но острый, явный.

- Я расскажу, - глухо сказала она, отворачиваясь. - Завтра, в дороге. Тебе, действительно, лучше знать.

Маурон почувствовал лёгкое любопытство, мимолётное, но, все равно, удивительное. И снова вернулось раздражение. Забвение! Вот то, что ему нужно.

- Как хочешь, - сказал он уже без интереса.

Даника оплатила им раздельные комнаты. Лишняя трата денег, на взгляд императора, но тем легче будет осуществить то, что он задумал.

Маурон помог девушке загнать повозку в снятый сарай, устроить и обтереть от снега кобылу, покормить лошадь и собак. Его отец говорил, что не бывает грязной работы. А ещё, что у ависов нет друзей, поэтому они должны быть готовы ко всему.

Лишь когда девушка ушла отдыхать к себе, он открыл окно в своей комнате и перебрался на крышу.

Его любимый город никогда не засыпал до конца. Маурон стоял на плоской крыше гостиницы так, как любил стоять у окна своей дворцовой спальни, и смотрел на город. Здоровался и прощался. Потом ударил мощными крыльями по воздуху и взлетел.

Во дворце жизнь тоже продолжалась, во многих окнах горел теплый свет. Маурон облетел здание, стараясь не поддаваться искушению и не заглядывать в светящиеся окна. Откуда в нем это желание? Что с ним не так?

Балконная дверь была ожидаемо закрыта, но открывать ее Маурон научился ещё ребенком, когда в этих комнатах располагалась рабочая зона отца. Несколько нехитрых движений припрятанным заранее ножом для писем, и вот он уже дома. Дома. Какое странное и ненужное теперь слово.

Маурон прошел в спальню, где торопливо и с удовольствием избавился от чужих вещей.

- Придется Стрелке везти ещё пару свертков, - задумчиво хмыкнул он, открывая одну за другой двери плательных шкафов. Выбрал несколько самых простых рубашек, две пары охотничьих брюк, широкий пояс, теплую куртку, белье. Оделся, сразу обретя частичку себя старого, но тут же постарался стряхнуть ее, как налипшую грязь. Все это временная необходимость, пока он не исполнит свой долг.