Он подошёл к двери справа. Стучит. Два раза. Медленно. Я знаю этот ритм. Это – к Алине.

– Твоя очередь идти со м ной, – произнёс он негромко.

Пауза. Долгая. Он не торопится. Он никогда не торопится.

– Нет, – отвечает Алина. – Не моя. Сегодня моя очередь принимать твое семя.

Он не говорит ничего. Просто поворачивается. К следующей двери. К Вере. Стук. Один. Ещё один. Пауза.

– Ты. Готовься, пойдешь со мной.

И Вера – плачет. Тихо. Беззвучно. Я слышу, как она всхлипывает, как будто горло запечатали.

– Надень повязку, – говорит он. – Ты не должна видеть, куда я отведу тебя.

Потом он вошёл к Алине. Знакомым жестом начал поглаживать свой пах, и я замерла, прижавшись к решётке. Видела это уже не раз – но меня он пока не трогал. Ни разу не заставлял брать его в рот. Даже не представляла, насколько это может быть мерзко…

Его пальцы скользнули к ширинке с театральной медлительностью, будто он давал нам время осознать – сейчас будет зрелище. Кнопка брюк щелкнула, молния распахнулась, и из-под темной ткани высвободилось его достоинство – тяжелое, уже полностью возбужденное, с толстой, извитой веной, пульсирующей по всей длине.

Головка его члена была влажной, блестящей на ярком свете – будто покрыта тонким слоем масла. Капля смазки стекала по нежной кожице, и он, усмехаясь, провел ею по щеке Алины, оставляя мокрый, липкий след. Она зажмурилась, но не отпрянула – знала, что хуже будет, если попытается увернуться.

– Нравится, как он пахнет? – прошептал он, прижимая теплую, упругую плоть к ее губам.

Алина не ответила, но ее дыхание участилось. В свете ламп, которые он включил на полную мощность, было видно все: как ее ноздри трепетно раздуваются, как кончик языка непроизвольно касается кожицы у основания его члена, как скулы напрягаются от стыда… и обреченности.

Он провел головкой по ее нижней губе, намеренно медленно, заставляя ее почувствовать каждую выпуклость, каждую каплю своей смазки.

– Открой рот, сучка. И не забывай дышать.

И она подчинилась.

Он приподнял головку члена, прижав её к её губам, заставляя их раздвинуться под давлением.

– Ты же знаешь, что будет, если я почувствую твои зубы? – его голос звучал почти ласково, но в нём сквозила стальная уверенность.

Алина кивнула, её ресницы дрожали.

– Но я могу помочь тебе… – он провёл пальцами по её вискам, будто лаская, а затем резко сжал её челюсти. – Могу освободить тебя от них. Навсегда.

Его большой палец скользнул в угол её рта, растягивая его, обнажая влажную розовую плоть.

– Тогда ты будешь сосать ещё лучше. Без помех.

Она замерла, её зрачки расширились от ужаса – но и от чего-то ещё. От осознания, что он прав. Что без зубов она действительно сможет принять его глубже, без риска причинить боль. Только вряд ли она хотела этого.

А потом он вошёл. Медленно, но неумолимо, заполняя её рот, пока её губы не обхватили его у самого основания.

– Вот видишь… – он провёл пальцами по её горлу, чувствуя, как его член растягивает её. – Уже лучше.

– Ты принимаешь его так хорошо… почти как будто тебе это нравится, – он хрипло усмехнулся, наблюдая, как её щёки втягиваются от усилия. Его пальцы вцепились в её волосы, направляя ритм, заставляя её голову двигаться в такт его толчкам.

Каждый раз, когда он входил глубже, её горло сжималось вокруг него, горячее и влажное, и он издавал низкий стон, наслаждаясь этим вынужденным поклонением. Слюна стекала по её подбородку, смешиваясь со слезами, но он не останавливался – только ускорялся, его бёдра бились о её лицо с животной силой.