- Виолончель... - глухо сказал Димка.

- М?.. - я не поняла его.

- Она может передать скорбь честнее других музыкальных инструментов, - пояснил он своё высказывание, возвращая меня на бренную землю.

- Наверное... Да, ты прав, пожалуй...

Ещё какое-то время мы пролежали молча.

- Нужно спускаться, иначе мы с тобой уснём здесь на крыше и даже не заметим этого, - прервал тишину Димка и неуверенно сел. - Башка кружится.

- Это всё нервы, недосып, голодняк, немного алкоголя на поминках и твои вонючие сигареты, - недовольно прошипела я, не чувствуя сил, чтобы встать. - Даже у меня от них уже дурняк, что уж говорить о тебе. Помоги, Дим...

- Что у тебя с этим громилой? - неожиданно спросил он и уставился на меня каким-то запредельно-серьёзным взглядом.

- Не знаю, - ответила ему чистую правду. - Я сама не ожидала, что он появится на похоронах Вовочки вместе со своей командой лесорубов.

- Лесорубов?! - хмыкнул Димка, оценив мой эпитет.

- Ты же их сам видел, - сказала я и невольно оживилась. - Высоченные, сильные, бородатые, брутальные. У них объём бицепсов больше, чем у моей головы. Кем такие мужики могут ещё работать?!

- Не хотелось бы тебя разочаровывать, Бобёр, но рыжий по профессии повар, брюнеты - моряки, лысый - наёмник, шатен - каменщик, а блондин - врач, женский, между прочим.

- Ты шутишь! - я аж села от удивления и неверия.

- Чистая правда! - вяло улыбнулся Воробей, мягко встал и подал мне руку. - Вот только о твоём Медведе, как ты его называешь, никто из них говорить не захотел. Странно это всё. Подозрительно.

- Да брось! - я медленно поднялась и приобняла Димку за талию, чтобы дать телу привыкнуть к новому положению. - Я ж не замуж за него собралась, чтобы ты так серьёзно его воспринимал.

- Ты, может, и нет, а вот он... - Воробей замолчал и задумался, на автомате поглаживая меня по голове. - Он смотрит на тебя так, будто ты уже его женщина. Его. Женщина. Единственная. Избранная.

Я не нашлась с ответом, задумавшись над словами друга.

- Ладно, Бобёр ты мой бедовый, идём, - проворчал Димка и повёл меня к выходу с крыши. - По лестнице спущусь первым. Ты вообще как, слезешь сама?

Что я могла ответить человеку, который явно подтрунивал надо мной.

- Не только слезу, но и до дому дойду, если не прикроешь свой клювик.

Димка прижал меня к себе и глубоко вздохнул.

- Знаешь, - начал он говорить задумчиво и негромко. - Меня в последнее время не покидает противное чувство, будто мы с тобой скоро расстанемся.

- Хорош себя накручивать, Воробушек! Рано или поздно это случится. Проза жизни. Ты женишься на своей Гейше, я разумно отойду в сторону, чтобы она не напрягалась, а через несколько лет вы даже в гости меня звать перестанете, увязнув в быте, наследниках и прочих семейных хлопотах. Это нормально, Дим.

- Дурочка! - недовольно сказал и ещё крепче обнял. - Я своего Бобра в обиду не дам. Даже собственной любимой женщине. Мы столько с тобой пережили вместе!

- Все так сначала говорят, а потом мямлят что-то невнятное, прикрываясь просьбой всё понять, причём в одностороннем порядке.

- Я - не все! - рыкнул Димка, отстранился и легонько встряхнул меня за плечи. - Да и вообще! Я совсем о другом хотел тебе сказать. Только, видимо, не время пока.

Спускались мы по очереди, насупленные и молчаливые.

- Бобёр, не дури! Ночуешь сегодня у меня! - непререкаемо сказал Воробей и понёс меня от лифта в сторону своей квартиры, забросив себе на плечо.

- Это вряд ли, - неожиданно мы с Димкой услышали знакомый голос и повернулись на него.

На лестничной площадке стоял Йен, сложив руки на груди и опираясь одним плечом о стену подъезда.