— Моя, — вздохнула я, лицезря свою сумку на столе капитана.

И когда он стал медленно расстегивать на ней замок, я так же медленно умирала от стыда. Ведь там, кроме телефона и ключей от дома, лежала и бутылка коньяка.

— Выпиваете? — осуждающе взглянул на меня капитан полиции. — Не ожидал, что вы, Татьяна Сергеевна, по злачным местам ходите, да еще и с алкоголем.

— Егор Макарович, мы вам правду говорим. Это недоразумение чистой воды, — начала я оправдываться, но помощь пришла, откуда не ждали.

В кабинет к Вишневскому заглянул Степан Вениаминович.

— Кого я вижу, — улыбаясь, говорил наш участковый. — Не стоило так наряжаться, чтобы донести мою посылку, — рассмеялся мужчина, рассматривая меня. Воронцов подошел к столу и взял в руки бутылку коньяка. — Егор, это мое, не греши на гражданку. Она просто любит на полицейских машинах кататься, отпусти их.

— Они были в борделе, — Вишневский оглядел меня с ног до головы. — И в таком виде. Почему я должен отпускать подозреваемых?

— Потому что там камеры висят: ваши уже следили, когда эти дамочки явились, — ответил участковый. — Если тебе, принципиальному, так нужны доказательства, то сам и просмотри записи. Но, Егор, мне ты можешь доверять. Ковылина и правда частенько в участке нашем появляется, но никогда еще за решеткой не была, как бы я не старался.

— Я же сказала, что я потерпевшая! — вырвалось у меня.

Вишневский с недоверием посмотрел на нас, но тут же отвел взгляд. Воронцов рассказывал, что уже давно дружил с отцом Егора, поэтому Вишневский уважал его несмотря на то, что занимал должность повыше. И, видимо, даже помогал ему.

— Ладно, разберемся, — кивнул капитан участковому, смягчив тон. — Но с вами, гражданка Ковылина, у нас будет отдельный разговор.

6. Глава 6

Тем вечером нас с Ксюшей все же отпустили домой. Но Вишневский прочел мне нотацию и предупредил, что по первому же звонку я должна буду примчаться в отдел.

— Впредь будьте более осмотрительны, гражданка Ковылина. Вам не следует посещать места с плохой репутацией. И воздержитесь от участия в незаконных деяниях, во избежание очередного задержания, — отчитывал меня капитан словно подростка. Будто я специально заглядывала в каждую подворотню в поисках злачных мест и, как только видела любую потасовку, бросала все дела, устремляясь туда. — При любом возникшем у меня вопросе по заведенному сегодня делу, вы будете обязаны явиться в отдел для дачи показаний немедленно, — угрожающе говорил капитан.

«Еще я к мужику по звонку не бегала. Да еще и к неликвидному», — окончательно расстроилась я.

— Все понятно? — рявкнул Вишневский, заметив, что я не его слушаю, а сижу в своих мыслях.

— Понятно, — вздохнула я. Неужели все красавцы грубияны? Почему они не могут быть строгими, сильными, но милыми? А главное, девочек любить.

***

Вся следующая неделя прошла достаточно спокойно. Я с головой погрузилась в работу, стараясь больше не думать о Вишневском, будь он неладен. Я напрочь отказалась носить неудобные платья, отдав предпочтение удобным костюмам и джинсам. Не красилась и убирала волосы в пучок, ведь мне больше не нужно было никого добиваться (хоть я толком и не попробовала). Егор Макарович оказался «не по девочкам». От мысли об этом меня охватывали жуткое разочарование и печаль. Такой мужик пропадал зазря.

Но забыть о Вишневском получалось плохо. Даже когда я сидела за рабочим столом и писала отчеты, я вспоминала его красивый стан и вздыхала над своей судьбинушкой. И почему мне так не везло в личной жизни?

В один из вечеров я тащилась домой с авоськой продуктов. Открыв квартиру и затащив внутрь пакет, я услышала странные звуки из соседней квартиры. Выглянув на площадку, я заметила, что у Ксюши была приоткрыта входная дверь. Кто-то всхлипывал.