— Ссадина, нужно обработать, — серьезно заявил капитан. — Где-то еще болит?

— Плечо, — тихо ответила я капитану полиции. Мужчина помог мне встать на ноги, и я прислонилась к стене, пытаясь прийти в себя. Вишневский схватил Шурика за шкирку, и Воронцову тут же сцепил руки грубияна наручниками. Этот низкорослый идиот стал до смешного послушным с приездом настоящих мужчин. Ксюша молча последовала за ними, когда те вышли из квартиры.

— Поехали, — сказал Вишневский и подставил мне локоть, предлагая держаться за него. Я, смутившись, приняла помощь, и мы медленно зашагали вниз по лестничному пролету.

На улице нас ждал не полицейский “Бобик”, а личный внедорожник Вишневского. Воронцов и Шурик уже сидели на заднем сидении, и участковый что-то разъяснял преступнику. Ксюша стояла возле машины, не решаясь садиться.

— Иди на переднее сиденье, — похлопала я подругу по плечу.

— Но ты… — даже в полумраке я видела слезы в глазах Ксюши.

— Я ему, если что, еще раз вмажу, — попыталась пошутить я, хотя и у самой не было никакого желания сидеть рядом с Шуриком. Я еще помнила его полный злобы взгляд. От мысли об этом я машинально сжала руку Вишневского, который все еще поддерживал меня. Капитан пристально посмотрел на меня, а после помог открыть дверь и усесться на заднее сиденье автомобиля.

Оставив Воронцова и Шурика в отделении полиции, Вишневский повез нас с Ксюшей в больницу. Всю дорогу моя подруга плакала и прижимала к себе сломанную руку. У меня же врачи не выявили ничего, кроме большого синяка на плече и ссадины на лице.

Вишневский терпеливо ждал в коридоре, пока Ксюше наложат гипс, а я молча сидела рядом и понимала, что уже никогда не буду в глазах Егора нежной розой. Но о том, что я заступилась за подругу, я не жалела.

— Спасибо, что приехали, — произнесла я, когда заглянула в свой телефон, и увидела, что Ксюша позвонила не в полицию, а на личный номер Воронцова.

Вишневский повернулся в мою сторону и внимательно посмотрел на меня.

— Смелая вы девушка, Ковылина, — улыбнулся Егор. — С вами по ночам спать не приходится.

Я не сдержалась и рассмеялась.

— Справедливость не дремлет, — ответила я, а у самой в голове появилась мысль, что, если не судьба стать девушкой капитана полиции, так стану ему хотя бы просто подругой.

— Поедем в отдел, — кивнул Вишневский. — Напишете заявление, чтобы наказать этого… мудака с шибко длинными руками.

Я вздохнула. Сколько мне еще нужно было написать заявлений на Шурика, чтобы тот наконец исчез из жизни Ксюши навсегда? Чтобы отвлечься от грустных мыслей, я решила сменить тему разговора.

— А я слышала, что вы в спортивный бар по выходным ходите? Я тоже иногда хожу, — соврала я, чтобы произвести впечатление.

— Хожу, — удивленно взглянул на меня мужчина. — Да я смотрю, вы часто, где бываете. Особенно там, где девушкам быть не пристало.

Я похлопала ресницами. Он, серьезный и невозмутимый Вишневский, решил подколоть меня?

— Может, сходим в бар вместе как-нибудь? — решила я идти напролом и замерла в ожидании ответа.

— Что ж, раз вам нравятся такие заведения, приходите на хоккей в субботу. Будет прямая трансляция, — ответил мужчина и задумчиво улыбнулся.

Это, конечно, не будет похоже на свидание моей мечты, да и не свидание вовсе, но отказываться я не собиралась. Хоккеем я никогда не интересовалась, но решила, что если не понравится, то просто посижу за столиком с бокальчиком коктейля и отдохну после работы.

Когда пришла Ксюша, мы поехали в отдел. Там она в очередной раз написала заявление на своего муженька. Вишневский отпустил нас, но попросил дождаться его в коридоре, пока он решит свои рабочие дела.