— Татка, нас что, украли? — со страхом в глазах спросила меня подруга. — Нас что, продадут в рабство?

— Судя по тому, что за автобусом стоит полицейская машина, скорее нас не украли, а повязали, — ответила я, посмотрев в окошко.

— За что, Тат? — чуть ли не со слезами, произнесла Ксюша дрожащим голосом.

— Вот именно – за что?! — негодовала уже знакомая нам эффектная девушка, что сидела рядом, сложив ногу на ногу. — Будто за любовь можно за решетку сажать!

Я непонимающе посмотрела на красотку.

— Какую еще любовь? Вы что, проститутки? — спросила я, когда меня внезапно осенила догадка.

— Жрицы любви, вообще-то, — обиженно ответила девушка. Вот тебе новость! Я даже не знала, как относиться к тому, что меня приняли за продающую себя женщину: разозлиться или польститься? Но с чего они подумали, что и мы с Ксюшей девушки легкого поведения? Хотя, в красном платье и на каблуках…

— Ну, мы же и шли в участок, — нервно посмеялась Ксюша. — Вот и нас подвезут заодно.

Уже в полицейском участке нас вместе со всеми девушками закрыли за решеткой.

— Послушайте, это недоразумение, — попыталась я вразумить молодого полицейского, которого оставили нас сторожить. — Мы не проститутки!

— Ага, все вы здесь белые и пушистые. Первый раз попали в тот бордель и вообще девственницы, — хмыкнул парень в форме, продолжая что-то писать. — Сейчас главный придет, ему свои сказки будете рассказывать.

— Только бы не Вишневский, — испуганно простонала я.

— Ты же хотела, чтобы он тебя в красном платье увидел, — развела руками Ксюша.

— А это ты зря, подруга, — услышала я за спиной голос одной из девушек, что привезли вместе с нами. — Вишневский не по девочкам. Наши не раз его клеить пытались, но оказалось зря, — захохотала она, а у меня глаза на лоб полезли.

— Ну не-е-ет, не может быть, — отчаянно заскулила я и села на лавку в углу камеры.

— Не расстраивайся, Татка. Главное, чтобы нас выпустили, а там ты себе нового мужика найдешь, — не очень удачно подбодрила меня Ксюша.

— Так, давай их на допрос в кабинет Груздевой, по одной, — раздался громогласный голос Вишневского. А я съежилась и закрыла лицо руками, оттягивая свой позор. Может, он не узнает меня в такой одежде?

— Егор Макарович, — выкрикнула Ксюша, — это мы! Мы с Таткой не проститутки, вы же знаете!

— Что ты делаешь?! — пропищала я подруге из угла, подглядывая сквозь растопыренные пальцы.

— Не понял, — удивленно произнес капитан полиции. — Вы-то что здесь делаете?

— Мы с Таней к Воронцову шли. Но нас схватили, и вот, — сбивчиво пыталась объяснить подруга. А мое сердце билось в такт тяжелым приближающимся шагам.

— С кем? — низким голосом спросил Вишневский уже совсем рядом с решеткой. — Гражданка Ковылина? — еще более удивленно произнес он, видимо, увидев меня. Я-то его старалась упорно не видеть. Жаль нельзя было спрятаться полностью за ладонями, а не только лицом.

Я молча встала и виновато опустила взгляд в пол, поправив ярко красный наряд.

— Маслов, этих двоих ко мне в кабинет, — грозно скомандовал капитан полиции. — Под мою ответственность.

Я шла за Масловым как на плаху. Ксюшка же радовалась, надеясь, что Вишневский быстро во всем разберется и нас отпустят. Я злилась на себя, потому что попала в такую дурацкую ситуацию; на Воронцова, потому что из-за него мы пошли в сторону участка; и на Вишневского, ведь он сегодня должен же был быть в баре, а не на работе. И он должен был быть по девочкам!

— Ковылина, это ваша сумочка? — пристально посмотрел на меня Вишневский, от чего у меня побежали мурашки по спине.