— Присылай. Но я ее чуть попозже прочту, когда время удастся выделить. Мы с Федей просто сейчас пельмени собрались лепить. Я, как прочту, тебе сразу перезвоню, отчитаюсь.

— Спасибо, Сонь! — радуюсь я. — Ты меня прямо выручаешь.

Мы с ней прощаемся, и я тут же ложусь, моментально проваливаюсь в сон.

Вообще, я планировала прилечь на часок, но, когда срабатывает будильник, отключаю его и решаю поспать еще немного. Второй раз просыпаюсь от того, что кто-то снова терзает мой дверной звонок. Я бросаю взгляд на часы. Ого, уже без десяти час! Надеюсь, это не Кузнецов заранее притащился.

Скатившись с дивана и поправив на себе халат, я иду открывать.

За дверью обнаруживается Соня с детьми.

— Ты спала? — сразу догадывается она по моему помятому лицу. Соня вталкивает детей в квартиру, а сама остается на пороге.

Я стыдливо опускаю глаза:

— Спала, да.

— Не ожидала я от тебя такого, Таня, — говорит подруга заупокойным голосом. — Значит, считаешь, я плохо своих детей воспитываю, да?

— Что? — я замираю. — Сонь, ты о чем сейчас?

— Советы эти твои! Из статьи. Это ты так решила поучить меня воспитывать детей, да?

Мне прямо дурно становится. Я испуганно мотаю головой:

— Нет, Сонь! Конечно, нет. Мне просто заказали текст такой, и я хотела понять, получилось ли сойти за мамашу.

— Не получилось! — отрезает Соня. — У тебя не текст, а какие-то самовосхваления. Выгул белого пальто.

— Да? Я перепишу, — обещаю я.

— Думаешь, приятно вот так ото всех выслушивать, какая ты типа плохая мать? — Голос Сони вдруг начинает дрожать, глаза ее наполняются слезами. — Я от свекрови наслушалась, теперь еще и ты туда же. Все, блин, такие опытные! Все прямо лучше меня бы справились.

— Сонь, ну ты чего? — я треплю ее по руке. — У меня и в мыслях не было тебя задеть. Заходи давай. Сейчас чаю выпьем, ты мне все-все расскажешь, что у тебя стряслось.

Сонька отскакивает:

— Не надо мне чая! И ничего у меня не стряслось. Я решила, Таня, тебе оказать услугу. Хочешь писать от лица мамы — наберись сначала опыта.

— В смысле?

— Я у тебя своих сейчас оставлю — до пяти часов. А ты давай сходи с ними в магазин, — цедит Соня. — И не забудь про советы свои. Поучи моих хорошим манерам, я буду только рада, если они станут вести себя в магазинах, как дети из твоей писульки.

— Сонь, ты чего несешь? — начинаю раздражаться я.

— Счастливо оставаться, подруга! — Она с безумной ухмылкой машет мне рукой и горной ланью пускается прочь.

— Соня! — кричу я вдогонку. — Соня, вернись!

Некоторое время я стою в прихожей и изо всех сил надеюсь, что подруга меня разыгрывает. Но она и не думает возвращаться.

— Теть Тань, а можно печенье? — кричит из кухни Маша. Ей девять, и она жутко самостоятельная.

— Бери, — отвечаю я и запираю дверь. Потом хватаю мобильник: может хоть по телефону Соня скажет, куда отправилась?

В трубке идут гудки, но на вызов не отвечают.

— Что это с вашей мамой приключилось? — спрашиваю я у Маши, которая уже таскается с печеньем по квартире, оставляя за собой дорожку крошек.

— Не знаю. Психанула чёт. Ой, а что это у вас? — Машка хватает шкатулку, стоящую на рабочем столе. — Можно посмотреть?

«Нет», — собираюсь ответить я, но не успеваю: Машка уже вовсю роется в шкатулке.

Я украдкой вздыхаю. Ладно, у меня там все равно нет ничего ценного. Буквально несколько побрякушек, подаренных бывшим мужем, и пара брошей.

Кто-то дергает меня за подол халата. Я оборачиваюсь: за мной стоит Паша весь в чем-то липком.

— Я в туалет хочу.

— Ага, сейчас.

Я провожаю его в ванную (она у меня совмещена с туалетом), включаю там свет.