Он смотрит на меня снисходительно.

— Насколько я знаю, продуктовые работают допоздна — успеешь еды купить. Я вроде ясно дал понять, Танчик: мне жена нужна срочно. Так что придется тебе шевелить булками, отодвинув другие дела.

Я снова закипаю. Похоже, согласие с моими условиями у этого товарища только на словах. Даже не представляю, как с ним работать.

— Приехали, — говорит Веня и смотрит на нас в зеркальце заднего вида.

Я протягиваю ладонь Кузнецову:

— Верните ключи, пожалуйста.

— Я с тобой поднимусь, — говорит он и вылезает из авто.

Я тоже выскакиваю на улицу, обегаю машину и пытаюсь загородить Кузнецову дорогу:

— Не надо со мной подниматься. Мы же договорились на два часа.

— Пошли! — Он обхватывает меня за плечи и тащит в сторону подъезда. — И лучше не ори: соседей напугаешь.

Во дворе и правда полно бабулек с внуками, и мне приходится подчиниться. Мы с Кузнецовым поднимаемся на третий этаж. Кузнецов так и не возвращает мне ключи. Он сам отпирает замок после того, как я указываю ему нужную дверь.

Ввалившись в квартиру, Кузнецов, не разуваясь, проходит на кухню.

— Эй, вы что делаете? — возмущаюсь я. — Вы мне тут все затопчете, а я полы только позавчера протирала.

Кузнецов пропускает мои окрики мимо ушей. Он делает круг по кухне и, отодвинув меня в сторону, идет в комнату. Ну капец! Я надеюсь, он не решит сам у меня поселиться?

— Вроде все нормально! — радостно восклицает Кузнецов, возвращаясь в прихожую.

— В смысле?

— Да я боялся, что мои молодцы тебе что-нибудь сломали или бардак устроили.

— А могли?

Он задумывается:

— Теоретически да. Они еще не обтесались у меня. Иногда перегибают палку.

— Я заметила.

— Ты это… — Кузнецов хлопает меня по плечу. — Не обижайся на них сильно, если они с тобой как-то не так обошлись. Они просто только недавно из тюрьмы, не привыкли еще к гражданской жизни.

— Вы серьезно? — Я прислоняюсь к стене, чтобы не упасть. — Ваши люди недавно вышли из тюрьмы? А за что они там сидели?

— Веня за кражу, а Гена за… — Кузнецов смотрит на меня внимательно и захлопывает рот на полуслове. Немного подумав, добавляет: — За другое, короче.

Я делаю над собой усилие, чтобы не сползти по стеночке вниз.

— А кого-то нормального — без судимости — вы себе нанять не могли?

— Не, они нормальные мужики, чего ты? — Кузнецов обиженно хмурится. — И кто их еще возьмет, если не я?

— А старичок, — вдруг вспоминаю я, — тот, что на крылечке дежурит, он тоже — с судимостью?

— Михалыч? — с улыбкой переспрашивает Кузнецов. — Не, Михалыч у нас чист перед законом.

Я выдыхаю с облегчением.

— Но у него небольшие проблемы с головой, — тут же добавляет Кузнецов. — Он у нас изредка чертей гоняет. Когда лекарства забывает принять. Вообще, он не дежурит на крыльце, он — мой домоправитель.

— А у вас с головой все нормально? — на всякий случай уточняю я.

Он ухмыляется:

— Да вроде не жалуюсь.

Мы некоторое время сверлим друг друга взглядами, потом я не выдерживаю, отвожу глаза.

— Ладно, Танчик, я побежал, — говорит Кузнецов. — В два подъеду.

Он вываливается из квартиры и захлопывает за собой дверь.

— А ключи? — восклицаю я, но, само собой, никто не отзывается.

Я со стоном скидываю оранжевую жилетку и испачканные шлепанцы. Ну и вляпалась же я! Больше никогда в жизни не буду отвечать на ночные звонки.

Взгляд цепляется за стопку денег, лежащую на столике в прихожей. Ту самую, которую оставил Веня. Я сгребаю ее и внимательно пересчитываю. Сердце моментально разгоняется. Не поверив себе, я пересчитываю стопку еще раз. Боже, здесь же целое состояние! А ведь мне сказали, что это только аванс.