– Пожалуйста, кричи потише. Соседи могут услышать тебя.

– И что за диво? – изумилась она.

– В моей квартире почти не бывает женщин, а те, которые бывают, не кричат. Соседи подумают черт-те что.

Лидия отмахнулась:

– Да ну, все правильно они подумают.

Я метнулся к холодильнику (там у меня хранятся лекарства), извлек с полки пузырек корвалолу и все содержимое вылил в бокал, добавил туда настойки пустырника, валериановых капель, подумав, плеснул полбутылки касторки. Для убедительности. И кое-чего еще, может просто воды, может соку или растительного масла.

Когда поднес Лидии эту жуткую смесь, она отшатнулась:

– Что это?

– Противоядие. Пейте быстрей.

Она понюхала и, глядя с подозрением, спросила:

– А почему оно пахнет корвалолом?

– По качану! – рассердился я. – Откуда мне знать, что тут фармацевты нахимичили? Пейте скорей, дорога каждая секунда!

Лидия испуганно тряхнула челкой, зажмурилась, брезгливо зажала нос и залпом опорожнила трехсотграммовый бокал. Я был восхищен: сам бы под расстрелом эту гадость не выпил бы.

А Лидия выпила и прилегла на диван помирать.

– Ох, – стонала она, выворачивая наизнанку мне душу, – что-то плохо, совсем плохо, видит бог, все хуже и хуже.

– Девочка моя, потерпи, скоро противоядие начнет действовать, – уговаривал я ее, нервно поглядывая на часы и отмечая, что теперь-то бедняжка скоро умрет: двести граммов касторки, плюс болтушка из карвалола, валидола и пустырника и т. д. и т. п. – это что-то! Я бы точно не выжил…

Однако, умирала Лидия как-то настораживающе долго. Я отнес ее в спальню и рискнул позвонить матери.

– Мама, я насчет яда. Ты не в курсе, он быстродействующий?

Мать поняла меня с полуслова.

– Как раз нет, – охотно пояснила она, – в том-то и дело, что первое время не действует совсем. Как бы не действует, а сам тайно ведет свою разрушительную работу.

Я в панике бросил трубку и помчался в спальню смотреть на Лидию. Она лежала на моей кровати, свернувшись калачиком и держась за живот.

«Бедная девушка, – горестно подумал я, – такая свежая, такая красивая, а внутри нее уже идет разрушительная работа. Катастрофа!»

Лидия заметила меня и сказала:

– Мне кажется, я умру.

Я рассердился:

– Глупости. Ты будешь жить, ты молода и красива.

– Нет-нет, – покачала головой она. – Противоядие не работает. После него мне стало еще хуже.

Вдруг она приподнялась и спросила:

– Вы правда считаете меня красивой?

Я хотел ей ответить, но запищал телефон. Звонили из агентства.

– Билеты заказывали? – спросил механический (то ли женский, то ли мужской) голос.

– Да, да, – заверил я.

– Один билет на автобус?

– Да, один билет на автобус.

– Все. Ждите. Завтра вам принесут.

И голос исчез, вместо него раздались гудки.

Лидия, а она, приподнявшись на локтях, напряженно вслушивалась в разговор, сразу откинулась на подушку и спросила:

– Зачем вам автобус? Вы же хотели умереть?

– Это я позже захотел, после того, как заказал билеты, понимаете, – начал оправдываться я, но она меня оборвала:

– Да ладно, какая теперь разница. Я умираю. Вместо вас.

Схватившись за голову, я нервно забегал по комнате, приговаривая:

– Как глупо, как глупо все получилось…

Лидия попросила:

– Не надо, не корите себя. Это судьба. Кому суждено утонуть, тот не сгорит. Значит пришла моя пора, а не ваша. Лучше присядьте на кровать, ко мне поближе.

Я присел и погладил ее по волосам. Она остановила мою руку и спросила:

– Как вас зовут? Мы до сих пор не познакомились.

– Почему же, я знаю как вас зовут, а меня зовут Роберт.

– Вас зовут Роберт? – удивилась она.

– Да, меня мама так назвала.