13. Глава 13

Трапезная оказалась совсем не такой большой, полутёмной и гулкой, как мне отчего-то представлялось. И хотя мы сидели в разных концах стола, не было ощущения, будто между нами снежная равнина накрахмаленной скатерти.
— Я очень рад, что вы решили прогуляться, — серьёзно сказал Геллерт, пока служанка разливала по тарелкам густой, пряно пахнувший суп. — Первая Дева говорила, что для возвращения памяти вам нужны впечатления, а сидя в четырёх стенах их не получишь.
Я невольно разломила взятый кусок хлеба.
— А вы в правду хотите, чтобы я всё вспомнила?
— Конечно, — Геллерта явно удивил мой вопрос.
«Даже если после этого я вас возненавижу?»
Не знаю, откуда пришла эта мысль, но я, к счастью, успела прикусить язык до того, как выболтать её. А ни о чём не подозревавший сотрапезник продолжил:
— Не бойтесь гулять по замку, даже в одиночестве. Вас не обидят и не прогонят. И помните, что всегда можете смело обращаться за помощью к кому угодно. Вы не получите отказа.
Я хотела было усомниться в последнем, но вспомнила радостные приветствия стражей на въезде в замок. И то, как почтительно смотрели на меня солдаты, расступаясь перед нами с сенешалем. И Лидию, и заботливое кухаркино «Вы такая худенькая!».
«Столько доброты, — я опустила взгляд на свою тарелку. — Когда и чем я успела её заслужить? Или всё проще? Горцы любят своего князя, а я — всего лишь его жена».
Без какой-то особенной причины мне сделалось тоскливо, хоть плачь. Отвлекая себя, я зачерпнула первую ложку супа. И хотя по вкусу он был выше всяких похвал, съесть смогла чуть больше половины, а от жаркого вообще отказалась, чем заметно огорчила Геллерта. Однако как-то отмечать это вслух он не стал, а когда подали десерт, лишь спросил:
— Чем вы собираетесь заниматься до вечера?
— Пока не решила, — ответ прозвучал уклончиво, хотя был чистейшей правдой.
— Я собираюсь проехаться до выхода из долины — есть одно небольшое дело. — Геллерт как будто сомневался, стоит ли это предлагать. — Если желаете, можете присоединиться.
Часть меня радостно встрепенулась, часть ощетинилась: «Нет, не хочу!» — и напомнила о реакции серой лошади, которую Амальрик назвал моей.
— Спасибо, но, пожалуй, я откажусь. Я… — Точно ли надо объяснить? Наверное, да. — Я не уверена, что выдержу дорогу верхом. И в том, что ко мне вернулось мастерство наездницы, тоже.
— Разумеется, вы не поедете верхом! — Геллерт безоговорочно отмёл этот вариант. — Я велю запрячь карету: у неё отличные рессоры. И мы не будем съезжать с тракта, чтобы вас не трясло.
Теперь я должна была согласиться. В самом деле: поездка, в карете, чудесным летним днём. К чему можно придраться?
— Простите, но я пока не готова. — Почему я заупрямилась? — Мир и так слишком… большой.
— Как пожелаете. — Геллерт мог бы настоять, я была уверена. — Однако если передумаете, вам достаточно сказать лишь слово.

Но я не передумала. Лишь перед самым отъездом Геллерта попросила Лидию подняться со мной на площадку донжона и оттуда из-под козырька ладони долго смотрела вслед небольшой кавалькаде, впереди которой ехал мужчина на вороном коне.
Когда же всадники сделались похожими на чёрных букашек, камеристка несмело спросила:
— Желаете ещё погулять, госпожа? Можем спуститься на крепостную стену или вообще выйти за ворота.
— Нет, не стоит. — Пространство и солнце ли утомили меня или насыщенная первая половина дня, но желания гулять не было. — Я лучше прилягу.
— Как скажете, госпожа, — покладисто ответила Лидия, и мы стали спускаться с башни.