— Спасибо, — от сердца поблагодарила я Лидию, и та ответила несмелой улыбкой: — Пожалуйста, госпожа. Желаете ещё что-нибудь?
Я открыла рот, чтобы сказать обычное: «Нет, можешь идти», и вдруг поняла: на самом деле хочу. Точнее, не хочу оставаться в этой комнате.
«Как и говорила Первая Дева, — пронеслось в голове. — Четыре стены стали мне слишком тесны».
Но куда-то выходить одной?
— Лидия, ты утром что-то говорила об оранжерее, — услышала я собственный голос. — Будь добра, проводи меня туда.

12. Глава 12

Идя в сопровождении Лидии, я чувствовала себя гораздо непринуждённее, чем во время вчерашнего похода на башню с Геллертом. Без внутреннего стеснения рассматривала украшавшие стены картины и гобелены, но при встречах с прислугой всё-таки слегка терялась. Отчего-то было неловко принимать их поклоны и реверансы с неизменным «госпожа княгиня».

Мы уже подошли к оранжерее, когда встретили сенешаля. Вот тут я стушевалась по-настоящему, чему только способствовало искреннее дружелюбие Амальрика.
— Вы правильно сделали, что решили пройтись, ваша светлость, — одобрил он. — Вспоминаете замок?
Я огорчённо покачала головой, причём печалило не отсутствие воспоминаний, а вынужденность разочаровать собеседника.
Впрочем, если сенешаль и был огорчён, то этого не показал.
— В таком случае позвольте предложить вам небольшую прогулку по замку, — гостеприимно предложил Амальрик.
— Если вам не в тягость… — пробормотала я. Не хотелось отвлекать наверняка занятого сенешаля, да и вообще, я бы предпочла в провожатые Лидию: с ней, по крайней мере, не обязательно было разговаривать.
Однако моя вялая попытка возразить оказалась немедленно пресечена уверенным:
— Что вы, разумеется, нет!
После чего Амальрик жестом отпустил камеристку и продолжил:
— И раз уж мы возле оранжереи, начнём отсюда.

Очень скоро возникло ощущение, будто меня бережно подхватил могучий ураган и понёс через замок, рассказывая обо всём, что встречалось на пути. Мы полюбовались долиной с крепостной стены и спустились в обширные катакомбы, побывали в оружейной, Зале Совета и библиотеке. Заглянули в конюшню, где тонконогая жемчужно-серая лошадь при виде меня сначала приветственно заржала, а затем вдруг отпрянула в глубину денника, нервно прядая ушами.
— Что это с ней? — удивился сенешаль. — Это же ваша лошадка, — и в его словах мне почудились дальний шум голосов, отзвуки встречающихся кубков и хвастливое «Лучшая лошадь графства Риз теперь поскачет под седлом её светлости княгини!»
— Наверное, отвыкла от меня, — неуклюже предположила я, и мы двинулись дальше.

На кухне, в царстве умопомрачительных запахов, стука и звона посуды, необъятная кухарка угостила меня пирожком с мясом и кубком мятной воды.
— Вы такая худенькая да бледненькая, ваша светлость! Куда ж это годится?
Амальрик немедленно шикнул на неё и собирался было выговорить за дерзость, но я с неожиданной для себя смелостью вступилась за добрую женщину:
— Всё хорошо, господин сенешаль. Это же правда.
Надкусила пирожок, хотя до сих пор не была уверена в возможностях своего желудка, и поблагодарила:
— Спасибо, очень вкусно.
— Кушайте, ваша светлость, кушайте на здоровье! — расцвела кухарка.
Я же вдруг ясно почувствовала, что отказалась от обеда, а завтрак был давно. Поэтому без ложной скромности принялась за еду — тем более что пирожок и вправду оказался вкусным.

***

После случайно получившегося перекуса Амальрик повёл меня на плац: «Монсеньор как раз должен быть там». И я с шальной мыслью: «Взгляну одним глазком, он меня и не заметит», без возражений позволила увлечь себя в сторону широкого внутреннего двора.