Я вышла на улицу одна. Шел снег, и всё вокруг было чистым и белым. Благодаря дядюшкиной заботе мой гардероб был теплым и вполне удобным, но вот никаких писчих принадлежностей я с собой не взяла, а мне следовало подготовиться к тому, что экономка маркиза, прежде чем рекомендовать меня своему работодателю, может захотеть сама оценить мои умения. К тому же, я не отказалась бы и от покупки какой-нибудь занимательной книги, которую можно было бы читать долгими зимними вечерами.

Хозяйка уже подсказала мне, в какой лавке я всё это могу отыскать, и я двинулась в нужном направлении с такой решимостью, что едва не сбила с ног мужчину с кучей стоявших друг на друге коробок в руках.

Я вскрикнула, а он споткнулся, и коробки посыпались на мостовую.

– О, сударь, прошу прощения! Я такая неловкая! Давайте я помогу вам их собрать!

Каждая коробка была перевязана красивой шелковой лентой, и сразу было понятно, что это – праздничные подарки. И от того, что я могла невольно их испортить, я почувствовала себя еще более виноватой.

– Если я что-то сломала, сударь, то я готова это оплатить, – пробормотала я, отряхивая одну из коробок от налипшего снега.

Я не сразу осмелилась поднять взгляд на мужчину, с которым столкнулась, а когда, наконец, сделала это, то с изумлением обнаружила, что он вовсе не был сердит. Более того – он улыбался.

У него было красивое лицо с правильными чертами, глаза какого-то необычного лилового цвета и вьющиеся волосы. И он рассматривал меня с заметным интересом.

– Ничего страшного не случилось, мадемуазель, – заверил он меня. – В этих коробках нет ни стекла, ни фарфора – обычные милые безделушки. И в этом происшествии я виноват ничуть не меньше вас – мне не следовало нести столько коробок сразу – я совсем не видел дороги. Но я признателен вам за помощь!

Я посчитала своим долгом помочь ему донести до его экипажа хотя бы те маленькие коробочки, что подняла со снега – возможно, в них были украшения или шоколадные конфеты – они почти ничего не весили.

Далеко идти не пришлось – его карета стояла в нескольких шагах от магазинчика, вот только сидевший на козлах кучер преступно спал.

– Благодарю вас, мадемуазель! – воскликнул мой неожиданный спутник, когда мы оказались возле экипажа. – Мне, право же, неловко, что я вас так затруднил.

Он говорил что-то еще, но я уже не слышала его – я смотрела на герб, что был изображен на дверце кареты. На нём был волк! О, я слишком хорошо знала этот герб! Это был герб Ренуаров!

9. Глава 9

Я перевела взгляд на мужчину, который распахнул дверцу и положил коробки на сиденье.

Он был молод. Слишком молод для человека, избавившегося от четырех жен! На вид ему было лет двадцать пять, не больше.

И он был мил! Да-да! У него было располагающее к себе лицо, открытый взгляд и робкая(!) улыбка.

Мне стало тошно. Почувствовать симпатию к человеку, которого я ненавидела всей душой – что могло быть хуже?

Я почувствовала дрожь в руках, и он сразу заметил это.

– О, мадемуазель, да вы совсем замерзли! Позвольте мне напоить вас горячим травяным чаем – здесь совсем рядом есть чудесная булочная.

О, нет, это было уже слишком! Я развернулась и бросилась прочь. Ни книги, ни бумагу покупать мне уже не хотелось.

Я вернулась в свою комнату и сказав хозяйке, что у меня разболелась голова, пролежала на кровати до самого вечера. Я ругала себя за трусость и плакала.

Как я собираюсь мстить за сестру, если растерялась от одного только вида обидчика?

В итоге я заснула только далеко за полночь, и не удивительно, что утром, когда экономка маркиза прибыла в булочную, мадам Преваль пришлось меня будить.