– Полагаю, его светлость прав, – поддержал отца и Барруа. – Его сиятельство наверняка будет счастлив породниться с вашей светлостью.

Ну, еще бы! Завидные или хотя бы привлекательные невесты обычно появлялись в одном, ну, может, в двух выпусках «Вестника». Мадемуазель же Парсеваль отметилась там уже в пятый раз, и это явно не было для нее пределом.

Но я решительно покачал головой:

– Если моей женой станет именно она, боюсь, я не сумею подарить нашему роду наследников. Даже если очень захочу. Даже если она очень захочет.

При мысли о ее хотении я ощутил животный страх, что было отнюдь не самой лучшей основой для счастливых отношений.

– Ты слишком разборчив, сынок, – отец неодобрительно поцокал языком. – А в твоем положении это неразумно. В следующем году его величество объявит сбор дворян, которым предстоит отправиться с его высочеством на Дальние острова. К тому моменту ты должен произвести на свет хотя бы одного маленького Ренуарчика, и только тогда я смогу быть спокоен. Или ты хочешь, чтобы титул перешел к Дюпону?

Произнеся это, он содрогнулся и потребовал, чтобы Барруа принес ему успокоительных капель.

– Если бы ты в свое время не ограничился мной одним и подарил мне нескольких младших братьев, то у тебя сейчас не было бы повода для волнений, – возразил я. – Но вернемся к делу.

– Да-да, вернемся! – воодушевился отец. – Быть может, тебе обратить взор на девушек из низших дворянских родов? Дочери баронов и шевалье могут быть весьма привлекательны! – он покивал головой – кажется, со знанием дела. – И уж они-то не станут воротить от нас нос.

Но всё во мне противилось этому. И дело было не только в родовой гордости. Низшие титулы обычно даровались королем выходцам из простого народа, отличившимся в боевых сражениях или на других поприщах – в таких семействах обычно не было ни капли магии, а наш род славился ею, и мне совсем не хотелось ее разжижать. К тому же, для дочери барона или шевалье брак со мной был бы, несомненно, браком по расчету, а этого мне тоже хотелось избежать.

Мажордом выразительно покашлял, и я нетерпеливо спросил:

– Вы хотите что-то сказать, Барруа?

– Если позволите, ваша светлость, – ответил он, – то я хотел бы напомнить вам о дочери графа Шамплена. Да, его сиятельство тоже не решился принять ваше предложение, но, полагаю, он весьма расположен к этому браку. Мне показалось, при вашем разговоре он обмолвился, что если бы вам удалось доказать, что на вас не лежит никакого проклятья, то он охотно бы вернулся к обсуждению этой темы. А мадемуазель Шамплен и вовсе была бы счастлива стать вашей женой.

Я усмехнулся не без самодовольства – дочь графа Шамплена, без сомнений, была в меня влюблена. И вообще – если бы решение о брачном союзе принимали сами девицы, а не их родители, я давно уже снова был бы женат.

– Доказать? – переспросил я. – Но как, по-вашему, я смогу это сделать?

Но стоило мне задать этот вопрос, как ответ сам пришел мне в голову.

– Временный брак! – воскликнул я. – Конечно! Я женюсь на первой встречной! Мы заключим договор на полгода, и если за это время с ее головы не упадет ни единого волоса, то у Шамплена не будет оснований для отказа.

И почему я не додумался до этого раньше?

8. Глава 8

Я не назвала свою настоящую фамилию, а назвалась матушкиной – Айрис Мюссон. Сказала, что жила с дядей – священником из небольшой деревушки, а теперь, после его кончины, еду в Веланс искать работу.

Мадам Преваль пожелала принять в моей судьбе самое деятельное участие.

– Ох, мадемуазель, будь вы моей племянницей, я не захотела бы отпустить вас в столицу одну. Я сама там никогда не бывала, но слышала, что Веланс – огромный город, в котором происходит много всяких бесчинств. Вы слишком молоды и красивы, чтобы не привлечь внимания какого-нибудь не очень порядочного мужчины. На вашем месте я бы предпочла обосноваться в маленьком городке – вроде нашего Монтерси.