– Вали отсюда, – услышала через приоткрытое окно.

Феликс молча распахнул пиджак – показал пушку, а затем обтер кровь с кулака об футболку избитого. Подумав, парни отвалили. Моя охрана – вряд ли, а этот лысый не факт, что не начнет стрелять. Он обернулся и оценил меня через дымку автомобильного стекла.

Дверь распахнулась с другой стороны.

– С вами все в порядке?

– В полном, – буркнула я, злясь на охранника, меня все еще знобило от страха. – Мне нужно к врачу.

Перед экспертным УЗИ моя нервозность никого не удивила. Я легла на кушетку и сразу расслабилась, действия врача и тон внушали уверенность.

Датчик оставлял на животе холодные слизистые следы, как от улитки, а малыш на экране брыкался, словно все беды мира его не трогали. Жаль, что папа не с нами…

– Все замечательно, – улыбнулась она.

Самая лучшая новость на свете.

Когда я вышла из клиники, Феликс все еще ждал на улице. В спокойной обстановке я разглядела его лучше. Лысина блестела на солнце, глаза скрыты темными очками, но судя по мрачному выражению лица и глубоким носогубным складкам, взгляд окажется недобрым. Немолодая, но крепкая фигура смотрелась пока ничего. В левом ухе серьга – крест с искрящимися бриллиантами.

Одет он был странновато: в джинсы, майку и сверху пиджак. Несмотря на летний фасон, жара и его достала – виски Феликса покрылись потом.

– Пойдем, посидим, – он кивнул на забегаловку, которая играла солнечными зайчиками на витринах напротив.

Дизайн оказался в стиле прованс. Феликс сноровисто выбрал столик в глубине зала и усадил меня спиной к стене, а сам устроился напротив: из окон не видно и закрыта со всех сторон.

– Кто у вас? – кивнул он.

– Мальчик.

– Эмиль рад, наверное.

– Он в тюрьме, – прошептала я.

– Знаю, – Феликс снял очки. Взгляд оказался пронзительным и в упор. – Новости смотрю. Ты чего одна ходишь, девочка? Хочешь, чтобы пришили, как жену мою?

Тон у него был, словно меня отец отчитывал. Хотя мой отец считал, что воспитание детей – женское дело, и особо меня не трогал.

– Вы за мной следите?

– Да, – усмехнулся он. – Чтобы совесть не заела, если вдруг что, пока твой придурок сидит. Сочувствую. Я его предупреждал.

Феликс рассматривал меня со странной жалостью. Я шмыгнула носом и отвернулась. Да, предупреждал, что Бестужев обыграет Эмиля, ну и что поделать?

– Это была самозащита… его подставили, – прошептала я. – Улики исчезли, нам не дают встретиться! Это мог устроить ваш бывший босс?

Я перегнулась через стол, хотя из-за выступающего живота было неудобно. Феликс покачал головой.

– Не знаю.

– Вы же на него работали.

– Думаешь, старик со мной делился? Кто Эмиля в тюрьме давит, не в курсе. Я простой силовик, девочка. В этом говне не разбираюсь, это Эмиль у нас голова.

– У вас? – прищурилась я.

– В семье, – пояснил он.

Я прикусила губу и села на место. Взгляд потух, и от Феликса это не укрылось.

– Эмиль продуманный, будет крутиться до конца. Всегда таким был. Ты не расстраивайся. Охранника своего увольняй, чтобы в следующий раз клювом не щелкал, и звони мне если куда пойдешь.

Он потрепал меня по руке и нацепил очки, взглянув поверх. Взгляд располагающий и настолько, что хотелось кинуться ему на грудь. Но Эмиль ему не доверял, и какая кошка между ними пробежала в прошлом, я не знаю.

– Спасибо за помощь, – я неуклюже встала. – Но мне пора.

Очень хотелось остаться, может быть, выпить чаю и расспросить его – единственного человека, который знал моего Эмиля с детства, только это может нам навредить. Да и появился он подозрительно вовремя.

Феликс остался за столиком и проводил меня взглядом.