- Так и есть, - поспешила согласиться я. – Многое я не помню…

- Я это поняла, - Яхотеп понизила голос. – Если ты чего-то не помнишь, и что-то кажется тебе странным, не выказывай удивления или недовольства сразу. Спроси меня – тихонько, чтобы не слышали молодые рабыни. Никто не должен усомниться в твоем рассудке. Царь – это воплощение бога на земле. Царица – воплощение богини. Наша страна благополучна, пока благополучны наши царицы. Была благополучна… - она вздохнула. – Но жива хотя бы одна царица, и в этом половина страны видит спасение. Представь, какой хаос произойдет, если выяснится, что царица, вернувшаяся к жизни, потеряла рассудок? Будет война! Мятеж! Плачь, стоны и кровь по всей нашей земле! Не давай повода усомниться в тебе. И будем надеяться, что память вернется…

- Хорошо, - прошептала я, потрясенная пылом, с которым она все это говорила.

Действительно, правитель в Египте – это наместник бога. Наместник должен быть божественно прекрасен, мудр, здоров. Во время нулевой династии каждый царь должен был раз в тринадцать лет доказать свою силу, пробежав при всех вокруг города. Если сил на пробежку не хватало – фараона смещали. Иногда и убивали.

Надеюсь, они не заставят меня бегать вокруг города? Я и стометровку не бегала со времен школы.

- Поэтому позволь рабыням вымыть тебя, великая, - продолжала Яхотеп. – Так было всегда, это правило. Твое тело должно поддерживаться в совершенной чистоте – в этом залог благоденствия страны.

- Пусть моют, - согласилась я. – Но не там же!..

- Почему? – она искренне удивилась. – Чистота твоего заднего прохода так же важна. У царицы должно быть чисто везде. Раньше тебе это нравилось…

- Нравилось кому? – уточнила я. – Нехбетнофрет илиНофрурененут?

- Им обеим. Поэтому позволь рабыням продолжить? Это совсем не больно, тебе надо просто расслабиться… Просто расслабиться…

Она хлопнула в ладоши, и рабыни, стоявшие за дверью, несмело вернулись.

Я легла на живот, но невольно вздрогнула, когда служанки снова начали меня массировать.

- Нежнее, - велела служанкам Яхотеп. – Сначала успокойте царицу, она плохо спала, поэтому слишком взволнована.

 Рабыни принялись за меня с удвоенным усердием и с утроенной осторожностью. Хоть и не сразу, но я расслабилась в их руках. Я будто плыла на волнах душистой розовой воды, и мягкие, но упругие струи касались моей кожи – гладили, ласкали, омывали со всех сторон.

Эти волшебницы опять погрузили меня в полусон, и мне виделись два царя – обнаженные, играющие в настольные игры на палубе корабля. Щеточка проникла в мой анус, и это оказалось совсем не неприятно. Это было щекотно и забавно, и возбуждающе… Я едва не застонала от удовольствия, когда мягкие ворсинки защекотали чувствительные места моего тела, о которых я никогда не подозревала.

Щеточка скользила между моих ягодиц, и мой сон становился всё эротичнее. В нём два царя оставили игру и смотрели на меня – горящими глазами, жадно, и мужские члены наливались силой, увеличиваясь в размере, поднимаясь…

Я не выдержала этого сладкого мучения, и приподняла бедра, позволяя щеточке проникнуть ещё глубже… Ах, ещё!..

Мне послышался сдавленный вздох – словно кто-то с присвистом втянул воздух через стиснутые зубы. Открыв глаза, я, как продолжение моего сна, увидела за полупрозрачным занавесом, отделявшим Рассветную комнату от коридора, Джет-Хора и Хиан-Хора. Они стояли плечом к плечу и смотрели на меня. И глаза у них горели мрачным, страстным огнем.

То, как эти красавцы меня разглядывали, и смущало, и волновало одновременно. Казалось, они едва сдерживаются, чтобы не броситься на меня, чтобы изнасиловать прямо здесь и прямо сейчас, и прямо во все отверстия.