Но я – не царица Верхнего Египта. Что помешает сказать, что мне не нравятся лодки и прогулки на них, и притвориться царицей Нофрурененут? Тогда меня обнимет Хиан-Хор. У него глаза черные и блестящие, как отполированный агат. И тело, наверное, твердое, как камень. Смуглое, сильное… Интересно, как он любит? Нравится ему быть сверху или, наоборот, предоставить инициативу женщине? Будет он лениво посматривать из-под ресниц, глядя, как я прыгаю на нем, задыхаясь от страсти, или развернет спиной, чтобы любить грубо, по-звериному…

«Осторожнее, Лерка! - осадила я саму себя мысленно. - Ещё немного, и ты попадешь в ловушку похуже, чем ловушка времени».

- Расскажи мне о царях, - сказала я служанке, и Яхотеп услужливо кивнула. – Может, я смогу вспомнить, кто из них – мой муж.

- Они оба – из самых древних и славных родов, - начала Яхотеп нараспев. – Их отцы были великими правителями и воевали против твоего отца, царица. Один был родом из земли тростника, другой – из края папирусов. Твой отец пощадил сыновей своих врагов и предложил заключить родственные союзы. Джет-Хор женился на царевне Нехбетнофрет и стал правителем страны тростника, а царевич Хиан-Хор взял в жены Нофрурененут, и они воцарились в стране папирусов. Когда царь сливается с царицей в любовном экстазе, на земле царицы идет дождь. Вот уже три года в сезон посевов в нашей стране идет дождь и для тростника, и для папируса, а это означает, что богам угоден союз наших царей. Но что будет сейчас? Тебе надо поскорее вспомнить, кто ты, чтобы спасти хотя бы полстраны.

- Я не о том спрашивала тебя, - прервала я её стенания. – Какие они? Что любят, что ненавидят? Как относились к своим женам, помимо того, что сливались в любовном экстазе? У них есть ещё жёны? Есть дети?  

- Разумеется, есть ещё жены, - ответила Яхотеп, недоуменно хмурясь, но я сделала вид, что не замечаю ее удивления. – Царям полагается много жен, чтобы было много наследников. Но в Инебу-Хедж Цари приехали только со своими великими царицами. Празднование Мина – это священный праздник для тех, у кого кровь богов. Наложницам тут не место. Тем более, ни одна из цариц не понесла за три года брака, и на празднике Мина собирались просить о даровании наследника.

Нет, она всё равно говорила не о том, о чём мне хотелось бы услышать.

- Они любили своих великих цариц? – прямо спросила я служанку. – Или женились только ради власти?

По тому, что Яхотеп не спешила уверить меня в неземной любви царевичей к своим «красивым» и «совершенным», я поняла, что вряд ли мужья испытывали теплые чувства к женам. Скорее всего, они испытывали теплые чувства к землям, подаренным Нармером.

«Не будь дурой, - сказала я себе. – В эти времена фараоны женились на знатных, а любили простолюдинок. А ты – ни та, ни другая. Поэтому тебе не светит ни уважения, ни любви».

4. Глава 4

Проснувшись утром следующего дня, я не сразу вспомнила, где нахожусь. Мне казалось, я видела яркий, чудесный, немного безумный сон. А теперь открою глаза, надену джинсы и кроссовки, и отправлюсь на работу – составлять каталоги непонятных обломков, сортировать бусины по цвету и размеру. Но вместо белого потолка в своей квартире я увидела нарисованные на стенах реку, лотосы и лодки.

Сразу вспомнилась вчерашняя прогулка, и мне стало жарко, будто я лежала не под колышущимся пологом, а на солнцепёке.

- Не желаешь ли проснуться, царица? – услышала я голос Яхотеп.

- Желаю, - я уже вошла во вкус своей новой роли. Это было интереснее, чем изображать мумию перед студентами. И то, что сон продолжался (а может, совсем и не сон), начинало мне нравиться.