Мы свернули за излучину, и навстречу нам выплыла другая лодка – гораздо больше и шире чем наша. С каждой стороны я насчитала по пятнадцать весел. Гребцы дружно взмахивали ими, вспенивая синие волны, а на палубе был натянут тент из синей ткани. Под тентом, на расстеленном ковре, сидели два царя – Джет-Хор и Хиан-Хор. Насколько я смогла разглядеть, они играли в какую-то настольную игру. Но вот к ним подошел слуга, что-то сказал, указывая на нашу лодку, и оба царя подняли головы и посмотрели в мою сторону.  

Лодки проплыли совсем рядом, и гребцы подняли весла, чтобы не зацепиться. Я ещё крепче вцепилась в веревку, за которую держалась. Двое потрясающих мужчин – самых красивых мужчин на этом свете, смотрели на меня, полулежа на коврах, среди ярких подушек. Мужчины были голыми, и даже не подумали прикрыться от меня. В лучах предказатного солнца их тела – гладкие, с рельефно выступающими мышцами – казались отлитыми из металла.  Из светлой меди – у Джет-Хора, из темной бронзы – у Хиан-Хора. Я не удержалась и мазнула взглядом по их мужским достоинствам – сейчас расслабленным, но всё равно внушительных размеров. И выглядели они – как произведение искусства сами по себе.

Интересно, что чувствуешь, когда приобщаешься к такому искусству?..

Я понимала, что думаю совсем не о том, о чем следует, но не могла оторвать от глаз от красавцев-царей. И они тоже глядели, не отрываясь. В их взглядах я видела алчность, страсть и… страх. Кого они хотели? Своих жен, разумеется. Жен, которые дарили им не только любовь, но еще и власть. Ведь в Древнем Египте земельные наделы передавались по наследству по женской линии. Чего боялись? Каждый боялся оказаться вдовцом. Я прекрасно понимала чувства молодых царей. Один из них рано или поздно получит свою жену, второй окажется вдовцом. Вдовец потеряет право на половину страны, и доля покойной жены отойдет выжившей сестре.

Конечно, при таких обстоятельствах каждый «узнает» во мне свою возлюбленную супругу. Но только я не была ни царицей Нехбетнофрет, ни царицей Нофрурененут. Я была всего лишь Валерией Самсоновой, затерявшейся во времени, в своих снах и желаниях. Потому что сейчас я восхищалась чужими мужьями – обоими сразу. И не могла решить, кто из них красивее.

Лодки уплывали друг от друга всё дальше, а мы с Джет-Хором и Хиан-Хором продолжали смотреть друг на друга. Вот уже гребцы опустили весла, а я всё не могла оторваться от восхитительного и соблазнительного зрелища.

- Не желаешь накинуть покрывало, царица? – спросила Яхотеп, возвращая меня с небес на землю.

Мне пришлось приложить волевое усилие, чтобы отвернуться. Я набросила на плечи тонкое шерстяное покрывало, и сразу стало стыдно и смешно, потому что я вспомнила, что красовалась перед Джет-Хором и Хиан-Хором в полупрозрачном платье. А ведь стеснялась даже служанок. Нет, Лерка, тебе точно выбили мозги бычьей ногой, если думаешь только о разврате. А ведь тебе надо думать о возвращении домой. Не собираешься же ты провести здесь всю жизнь, состариться, умереть, а потом быть похороненной в одной из каменных гробниц, чтобы потом лет эдак тысяч через пять неблагодарные потомки разорвали твою мумию, чтобы ограбить.

Лерка! Ты о чем?! Какие мумии?!.

Я поймала себя на мысли, что даже думаю на древнеегипетском. Ещё немного – и забуду обо всем, что было, и поверю, что я – одна из дочерей царя Нармера. Только вот какая? Если Нехбетнофрет любила водные прогулки, значит, я могу стать женой Джет-Хора? По коже прошли сладкие токи, когда я представила, как царь с медным телом сожмет меня в объятиях, вопьется поцелуем в губы, а потом возьмет – сильно и яростно, требуя наследника для продолжения династии.