Николай отвёл её на несколько метров, чтобы их не мог услышать консьерж.

– Фантомный трамвай был как-то связан с машинистом. Пока старик был жив, трамвай продолжал ходить по улице. Наверно, старик так сильно любил свою работу, отдал всего себя, что не смог смириться с уходом на пенсию и как-то повлиял… Как-то задержал ушедшее явление. А как умер, и трамвая не стало.

– Задержал… Выходит, мы всё время слышали звуки давно ушедшего времени, – задумчиво произнесла Ольга.

– Раз на этой улице творятся такие чудеса невиданные, то я хочу, чтобы она запомнила ещё кое-какие звуки, – решительно сказал Николай, собираясь с духом.

Она безмолвно вскинула на него глаза.

– Ты выйдешь… завтра погулять? – спросил он и с трудом увернулся от пощёчины.

Улица запомнила её возмущённый выкрик и его заливистый смех.

Миша обворожительно улыбнулся и поправил фуражку c золотой эмблемой проводника.

– Больше не теряйте, пожалуйста, а то придётся вам до самого Томска терпеть и мучиться.

– Я уж постараюсь, – смущённо ответила старушка и поскорее спрятала стыдную пропажу в сумочку.

Проводник покинул купе и направился к туалетной комнате, возле которой заприметил грустную даму в тёмно-сером глухом платье, украшенном дорогими вологодскими кружевами. Красивое породистое лицо её было опечалено. Тонкие пальцы нервно трепали измятый платочек, а бледные губы что-то беззвучно шептали.

– Добрый день, сударыня, что у вас стряслось? – участливо поинтересовался он.

– Ох, поверьте, не в вашей власти поправить мою печаль, – ответила она с тяжёлым вздохом.

Их взгляды встретились. Его поразили её голубые глаза. «Ради таких глаз можно сделать что угодно», – подумал он.

– Жених мой пропал в полярной экспедиции Русского географического общества, – пояснила она дрожащим голосом.

– Уверен, что спасательная служба его величества обязательно отыщет его и вернёт домой! – с искренней уверенностью воскликнул Миша. – Вспомните команды Седова и Брусилова! Казалось, что они сгинули навсегда, но спасатели нашли их и вернули домой.

– Какой же вы душка, – вздохнула женщина с ощутимым облегчением.

Она посветлела лицом и уже собиралась сказать что-то ещё, но тут открылась дверь туалетной комнаты, и показавшаяся дородная купчиха в затёртом тёмном бархате окатила их обоих тяжёлым неодобрительным взглядом. Печальная дама торопливо скользнула в туалет, Миша развернулся и отправился в свою каморку. Некоторое время он просматривал билеты, помечал путевой график, составлял отчёт о расходовании лампового керосина, подсчитывал запасы сухпайка и вытирал пыль.

Поезд мягко катил по Чрезсибирской магистрали, рельсы ритмично постукивали под колёсами, а за окнами проплывало древесное богатство империи – величественная тайга казалась бесконечной и незыблемой, хотя новые города и железнодорожные пути и поглотили некоторую её малую часть. Мощные деревья подступали к самым путям и иногда шуршали по крыше и стенам вагона, попутно создавая причудливую игру света и тени.

Звук рельс изменился и поезд выехал на огромный стальной мост, переброшенный через русло Оби. С ритмичностью замелькали пролёты и переборки. Миша бросился к окну и с восторгом уставился на широченную гладь великой сибирской реки, которая несла воды к Ледовитому океану. Где-то там, во льдах и неистовых штормах храбрые полярники упорно штурмуют северный полюс, чтобы установить первенство Российской империи. Один из них по возвращении женится на прекрасной девушке с высокородным происхождением, которая родит ему исключительно красивых детей. А вот Мише она таких детей никогда не родила бы. Повстречайся они на улице, она даже не взглянула бы на него, отделённая непреодолимым классовым барьером.