– Боже! – воскликнул Гриша, резко выпрямляясь.

Его бросило в холодный пот. Он застудил человека до смерти!

Гриша сдавленно сглотнул слюну и на пару секунд закрыл глаза. Спокойно, не надо паники, он умер по естественным причинам. Вон какой толстый, небось, сердце прихватило или удар случился. Надо действовать спокойно. Он снова нагнулся и надавил на плечо, чтобы откинуть пассажира на спину. Тот слегка перевернулся, голова чуть откинулась назад и в тусклом свете осеннего утра стало видно два отверстия на толстой шее.

Гриша в ужасе отпрянул от мертвеца и неосознанным жестом схватился за собственное горло. «Вампир!», – полоснула его кошмарная догадка. Он посмотрел на второго пассажира, лежащего на верхней полке номер четыре.

– Вставайте, – сказал Гриша, протягивая руку.

Он без труда почувствовал ледяной холод кожи. Гриша резко рванул плечо мертвеца, а второй рукой задрал его подбородок. Он увидел две красные дырочки в области сонной артерии и маленькое пятнышко крови на вороте ночной рубашки.

Гриша бросился в следующее купе. Женщина-балерина лежала на спине и как будто улыбалась. Он положил дрожащую руку ей на лоб – мертва давно и безнадёжно. И та же отметка на шее.

Гриша чувствовал себя словно в кошмарном сне. Он метался от одного пассажира к другому и везде находил лишь смерть и собственную гибель. Все двенадцать человек были обескровлены, превратились в ледяные колоды. Проверив всех, он вернулся в своё купе и сел на неубранную постель. Этого просто не может быть. Это всё сон, он бредит, такого не может быть.

– Проснись! – закричал он в отчаянии и ударил себя по лицу.

Он вскочил и вернулся к пассажирам. Его всего трясло от ужаса, пока он ходил между кроватями и смотрел на их фарфорово-белую кожу. Первый же рейс и двенадцать мертвецов. Погодите-ка… Он застыл на месте. Но ведь должно быть тринадцать! Тринадцать, чёрт бы побрал! Где владимирский пассажир?!

Он бросился к тринадцатому месту. Постель даже не была расправлена. Пассажир лишь слегка полежал на одеяле, пока ждал, чтобы Гриша ушёл в своё купе.

Он впустил вампира!

На подгибающихся ногах Гриша дошёл до своего купе и сел на кровать. Какое-то время он пребывал в остолбенении: мысли превратились в кисель, а осознание страшной беды перекрыло все чувства.

Он поднял тяжёлый мёртвый взгляд и посмотрел на нож с резной рукояткой, который лежал на столе. В памяти с невероятно кристальной чёткостью всплыло воспоминание, зачем бывалые проводники втыкают ножи в рамы – чтобы не впустить в вагон нечисть.

Вот тебе и суеверия…

. На крыльях любви

Илья стоял возле входа в вагон и из спортивного интереса пересчитывал проходящих женщин с рыжими волосами. Ему нравилось чувствовать тёплое солнце на тщательно выбритых щеках, а свежий ветер приятно шевелил курчавые волосы, выглядывающие из-под фуражки. От торговых рядов, которые располагались за зданием вокзала, доносились сладкие будоражащие запахи весенних цветов. Город пробуждался от долгой зимы, и Илью охватывало приятное ощущение обновления.

С весёлыми криками по платформе пробежали мальчишки в курсантской форме. В руках они держали яркие бутылки оранжада и бумажные кулёчки с засахаренными орехами. Илья сразу припомнил, что в бытность школьником он тоже бегал на большой переменке до бакалейного магазина и набирал маковых сушек, которыми делился с лучшим другом…

Ему нравилось это время перед отправлением. Он стоял и впитывал картинки и звуки. Часы на башне вокзала гулко пробили три удара. На дальнем пути запыхтел старый угольный паровоз, с трудом трогая с места пригородный состав, который был забит радостными дачниками. Забавная старушка в старомодном пальто звонко захохотала над ужимками белого пуделя. Строгая мать принялась отчитывать ребёнка за слишком поспешно съеденное мороженое.